Следы на воде

Корепанов Алексей Яковлевич

– Покачала головой и спросила: "Зачем?"

Вновь молчание.

– Это долгий разговор, Андрей. И нужен ли он?

И все-таки он решил дойти до конца.

– Да.

– Ну что ж, если хочешь, - она сделала ударение на этом

"хочешь", - давай продолжим его сегодня вечером.

Она знала, что разговор совсем не нужен. И он знал.

– Согласен?

Он кивнул.

– Всего хорошего, Андрей!

Экран погас. Он остался в комнате один.

Странные существа люди... Как любят они подчас делать ненужные вещи! И все же раньше

или позже - так лучше раньше...

Он почти успокоился. Послонялся по комнатам, взял книгу, попытался читать, но не смог. Удивительно, как будто ничего и не произошло! Как будто и не с ним все это случилось. Не умение ли приспосабливаться сделало человека тем, что он есть?

Он взял другую книгу. "Дестабилизация тау-систем: теория и практика". Да, это работа зава. Анализ действия тау-систем на кораблях внутренних рейсов. Кстати, модернизированные тау-системы на "Вестнике" вели себя довольно средне. Кажется, зав объясняет аномалии с уходом за ноль принцип-то такой же... Ну-ка, посмотрим!

Сначала он читал стоя, потом сел за стол. Не глядя, нашарил ручку, поводил по столу рукой в поисках бумаги, но не нашел. Чертыхнулся, вынул из кармана один из исписанных листков и начал быстро писать на чистой стороне, сверяясь с книгой. Принес груду справочников из стенного шкафа, вывалил на стол, пробормотал: "Эх, "Славяночку" бы сюда..." - и углубился в расчеты.

...Когда по комнате разнеслась трель звонка, он уже сделал

кое-какие выводы и обвел их рамкой, чтобы они выделялись в

мешанине формул и цифр, усыпавших четвертый или пятый листок,

вынутый из кармана.

– Да!
– крикнул он, не оборачиваясь.
– Входите!

– Здравствуй, Громов!

Хрипловатый голос зава.

Зав стоял в дверях, невысокий лысеющий сухощавый мужчина за шестьдесят, в своем неизменном черном костюме с серебристой ракетой на лацкане

– подарком экипажа "Циолковского", первого корабля, успешно прошедшего Пояс астероидов; в том была немалая заслуга автоматики, разработанной завом. Его маленькие глаза под редкими бровями поблескивали едва заметными выпуклостями контактных линз. За эти глаза Димыч прозвал зава "Зорким Соколом".

Зоркий Сокол отличался способностью почти мгновенно распознать причину неисправности любой, даже самой сложной системы, быстро обнаружить ошибку в расчетах и вообще замечать абсолютно все, но никогда не показывать виду и не злоупотреблять плодами своих наблюдений. За это его любили и побаивались. "Зоркий Сокол есть бессрочное хранилище наших глупостей и ошибок, - сказал однажды Димыч, назидательно подняв палец.
– Но вдруг когда-нибудь хранилище переполнится?"

Вот и сейчас глаза Зоркого Сокола быстро оглядели всю комнату, на мгновение остановившись на исписанных листках. Андрею показалось, что зав, хотя и стоял далеко от стола, моментально разобрал все, что там написано, и даже, возможно, обнаружил ошибки. Контактные линзы блеснули, словно зав сделал фотоснимок.

– Здравствуйте, Николай Васильевич. Проходите.

– Пройду, Громов, пройду.

Зав, чуть прихрамывая, подошел к дивану

и сел. Андрей поднялся из-за стола и развел руками.

– Прибыл, Николай Васильевич.

Зав откинулся на спинку дивана и сложил руки на животе. Пальцы у него

были длинные и крепкие, сплошь покрытые ссадинами, потому что он любил сам исправлять повреждения и вообще копаться во внутренностях автоматов.

– Знаю, что прибыл, - зав пошевелил пальцами.
– Думаешь, по делу зашел?

Андрей неопределенно пожал плечами. Слова и поступки зава трудно было предугадать.

– Ты садись, Громов.
– Зав помолчал, разглядывая ссадины на пальцах.

Андрей ждал.
– Мы тут вчера с Сафроновым кое-что прикинули в свете последних известий от 3онина, вот и решил заглянуть к тебе. Не вы к нам, так мы, - он блеснул линзами на Андрея и тот почувствовал в словах зава легкий укор.

"Последние известия от Зонина? Ах, да! Интересно бы сравнить..."

– Николай Васильевич, Бизон... то есть Зонин сообщал о расфокусировке бета-циклоида? Аномалии при повторной смене режима с уходом за ноль? Андрей нетерпеливо подался в сторону зава, молча воззрившегося на него.

Зав хмыкнул, сказал задумчиво:

– Я всегда говорил Соболевой, что она одна вполне может заменить наш информационный центр.

– Нет, Света здесь ни при чем, - торопливо ответил Андрей.
– У меня

другие источники.

Он бился с этим треклятым бета-циклоидом четыре дня. В общем-то, без

него вполне можно было обойтись, все тау-системы дублированы, да

случай был уж больно интересный. Он тогда собирался сообщить об этом

на Землю, но не успел. Да, не успел...

Он покосился на зава - зав опять пристально изучал свои ссадины.

Может быть, рассказать? Нет, только Ершову, пока только Ершову!

– Николай Васильевич, вот, поглядите.
– Он взял со стола исписанные листки и протянул заву.
– Я тоже кое-что здесь прикинул, правда, пока без "Славянки".

Зав поднял голову.

– Ох и быстр ты, Громов!

Контактные линзы мешали рассмотреть глаза, увидеть, что в них одобрение или нет.

– Если вы с Димычем... с Сафроновым исходили из того же, то выводы...

– Подожди, Громов! Сядь пока, посиди, дай разобраться.

Андрей сел, исподлобья наблюдая за Зорким Соколом, просматривающим листки.

– Кхм!
– неожиданно громко произнес зав.
– Ты бы хоть

угощение какое приготовил пока. Ну там, чаю, что ли...

Зав явно хотел, чтобы ему не мешали. Андрей встал и вышел из комнаты.

...Уже звякнул сигнал готовности, и дверцы скрытого в стене конвейера распахнулись, доставив чай с кухни-автомата из подземных этажей, а зав все не звал его. Из комнаты доносилось только покашливание да шорох бумаги. Потом шорох прекратился. "Неужелк проверяет все подряд ?" - подумал Андрей. Он знал эту привычку зава самому иногда перепроверять все выкладки и расчеты. Сейчас, кажется, был тот самый случай. Выгнал из комнаты и не смей носа показать! Ай да Зоркий Сокол!