Следы на воде
Шрифт:
5.
Андрей сидел в обширной приемной и в сотый раз перечитывал надпись на табличке, прикрепленной к коричневой двери: "Начальник КЦ Ершов
В. И." Дверь в коридор была приоткрыта и из-за нее изредка доносились далекие торопливые шаги; иногда они приближались, эхом залетали в приемную и вновь стихали за одним из бесчисленных поворотов. Лишь один раз приоткрытая дверь кого-то заинтересовала,
потому что очередные шаги стихли и в приемную просунулась миловидная головка с забавно вздернутым носиком. Головка некоторое время изучала сидящего в кресле Андрея, затем не без ехидства полюбопытствовала:
– Вы,часом, не Виктора Иваныча ждете, товарищ?
– Его!
– вздохнул Андрей.
–
– покивала девушка и рассмеялась.
– Только учтите, что его уже неделю как нет.
– Неожиданно она округлила глаза.
– А вы, может быть, так всю неделю и сидите?
– И, рассмеявшись, исчезла.
Андрей вновь принялся изучать табличку. И вдруг спохватился, что все его записи остались дома. Все труды прахом!
Он устал сидеть, встал, послонялся по приемной, машинально пересчитал кресла и, приоткрыв дверь, закрытую давешней ехидной девушкой, высунулся в коридор. Было тихо, только где-то вдали, не понять, внизу или вверху, перекатывался легкий гул. Потом поблизости, за поворотом коридора, что-то громко хлопнуло, - наверное, дверь, - быстро-быстро простучали каблучки и раздался сердитый крик вдогонку: "Валя! И скажи, чтобы немедленно, слышишь, не-мед-лен-но! Или шкуру спущу!" Это его немного развеселило и он послушал еще. Но больше никто не кричал и шкур как будто пока не спускали. Он вздохнул и вернулся в приемную и почти сразу в коридоре раздался трубный голос Ершова. Судя по шагам, шли двое, и второй, зав, наверное, сказал что-то, неслышное Андрею, а Ершов загудел на весь коридор:
– Я только не понимаю, Николай, при чем здесь твой Громов?
Зав что-то ответил и вновь коридор заполнили раскаты ершовского голоса:
– Да не помню я никакого зонда номер девять! И какое это имеет отношение к 3онину, в конце концов? Меня сюда для чего вызвали, с твоим зондом что ли возиться? Связь...
– Он замолчал, шаги приближались.
– Что ты мне говорил? Что может сказать Громов?
Шаги поравнялись с дверью и в приемную ввалился огромный грузный Ершов.
– Ну, ладно, Николай, сейчас разберемся, - обернувшись, сказал он вошедшему следом заву.
Ершов очень смахивал на монумент, такой он был большой, угловатый и неповоротливый. Его темно-серый костюм казался гранитным и в общем-то начальнику Космоцентра явно уместнее было бы возвышаться на пьедестале над какой-нибудь площадью, чем, тяжело переваливаясь, идти по приемной, оказавшейся вдруг очень тесной. А уж кресла были и вовсе лишними, потому что тяжелые ноги монумента, бывшие сродни колоннам Исаакия, постоянно задевали за них. Фигура зава сразу затерялась за широченной спиной Ершова и Андрей оказался один на один с серой глыбой, неумолимо надвигающейся на него.
– Здравствуйте... э-э-э...
– грозно прогудел Ершов и протянул Андрею необъятную ладонь.
– Андрей Владленович, - сказал Андрей.
Рукопожатие Ершова, вопреки его ожиданиям, оказалось почти нежным.
– Здравствуйте, Андрей Владленович. Заинтриговал меня, понимаешь, ваш начальник.
– Ершов тяжело повернулся к спокойно поблескивающему контактными линзами заву.
– Вызвали, понимаешь, по поводу отсутствия сигнала, я мчусь, а он, - Ершов бесцеремонно
ткнул пальцем в зава, - хватает прямо у вертолета, не дает слова сказать, к группе связи не пускает, а тащит сюда и бает, понимаешь, что вы, Андрей... э-э... Владленович, что-то мне объясните и про Зонина расскажете лучше, чем вся наша аппаратура. Верно это, Громов, или неверно? Или вы вон с ним мне голову морочить вздумали, понимаешь?
– Виктор Иванович, может, пройдем в кабинет?
– предложил зав.
– Что? В кабинет? Давай в кабинет, но с условием!
– Ершов погрозил огромным пальцем.
– Излагать все четко, без предисловий и художественных отступлений, типа, понимаешь, описаний природы. И,
– Он, поворачиваясь всем телом, оглядел Андрея и зава.
– Уяснили, - ответил Андрей.
– Только, боюсь, без описаний природы не обойтись.
– Что?
– нахмурился Ершов.
– Эт-то еще что за фокусы?
– Виктор Иванович, может, пройдем все-таки в кабинет?
– тихо, но настойчиво повторил зав.
Ершов громко засопел и сделал широкий приглашающий жест.
– Пожалуйте!
Андрей с завом протиснулись мимо его туго затянутого в гранитный пиджак живота.
Кабинет был под стать своему хозяину, такой же огромный, с массивными светлыми шкафами вдоль стен. Середину его занимал длинный пустой стол; он вполне мог заменить теннисный корт. Вдоль стола аккуратно стояли светло-коричневые кресла под цвет блестящей полированной равнины стола. Единственное, что сразу бросалось в глаза в напоминающем зал кабинете начальника Космоцентра, - это яркие разноцветные вымпелы, развешанные в простенках между шкафами. Андрей не успел разобрать, что на них написано а написано было и по-русски, и по-английски, и даже, кажется, по-гречески потому
что Ершов прикоснулся к креслу, отчего оно с жалобным стуком отлетело от стола, тяжело опустился в него и указал на два кресла напротив.
– Слушаю, - сказал он и выразительно поднес к глазам руку с часами.
Андрей посмотрел на зава и тот едва заметно успокаивающе кивнул ему.
– Слушаю, - повторил Ершов, грузно заворочавшись в кресле, и Андрею показалось, что оно сейчас развалится и Ершов обрушится на пол.
"Ну, поехали!" Андрей откашлялся.
– Начнем с того, что я стартовал на "Вестнике" с околоземной орбиты двадцать пятого ноября прошлого года.
– Он криво усмехнулся.
– Невероятно, как говорится, но дело было именно так. Полетел на "Вестнике" не Зонин, а я.
– Он исподлобья посмотрел на Ершова.
Ершов медленно водил пальцем по полировке и сопел. Потом сказал совершенно спокойно, обращаясь к заву:
– Так дело не пойдет. Николай, зачем все это?
– Виктор Иванович, я же тебя предупреждал, что многое будет выглядеть фантастично. Но ты ведь обещал выслушать!
Ершов опять заворочался.
– Не припомню такого. Там шумел вертолет, я, может быть, не все расслышал?
– Наверное, - пожал плечами зав.
– Многое потеряешь, если не выслушаешь.
– Это ты мне говоришь?
– Ершов сделал ударение на "ты" и вонзил в зава внимательный взгляд.
– Да, это говорю я, - ответил зав очень твердо и очень серьезно.
– Н-ну, что ж, - с сомнением произнес Ершов. На Андрея он не смотрел.
– Раз уж затащили...
– Только прошу, не перебивай!
– почти умоляюще сказал зав.
– Очень интересная история и главное - злободневная, вот увидишь!
Ершов безнадежно махнул рукой, закрыл глаза и поглубже уселся в кресло.
– Ну, Громов!
– тихо сказал зав, пригнувшись к столу.
И Андрей начал рассказывать. Он рассказывал, как шел к централи управления и думал о смерти Тани, как взбесились приборы и неведомое проникло в него, и изменило его прошлое. Он рассказывал, как очутился в земном лесу и как увидел Таню, и как автомат ответил ему, что в тот далекий день, три года назад, никого не похоронили на кладбище под соснами. Он рассказывал быстро, но старался не упустить ни одной подробности, ни одной детали, а лицо Ершова все больше багровело. Несколько раз он поднимал огромную ладонь, словно пытаясь остановить Андрея, но потом опускал ее и только сопел все громче и громче. Наконец, когда Андрей предположил, что неведомое, оставив ему, Андрею Громову, память о его старом прошлом, хочет таким образом заявить о себе людям и, возможно, ищет пути к контакту, Ершов засопел так громко и сердито, что Андрей замолчал.