Следы на воде
Шрифт:
Андрей умышленно шумно снял стаканы с конвейера и со стуком поставил
на стол. Горячий чай выплеснулся и обжег ему пальцы. Никакой реакции из комнаты не последовало. Пусть проверяет, там все должно быть верно. Конечно, это только предварительные наброски, эскизы, "Славянку "еще придется ох, как погонять, но основа-то правильна, тут сомнений нет...
– Громов, ты где?
Наконец! Он вошел в комнату и почувствовал что-то неладное. Зав смотрел
на него очень-очень проницательным взглядом и молчал. Что-то здесь не так... На какой же бумаге были сделаны расчеты?
Он понял,
– Что скажете, Николай Васильевич?
Он не узнал своего голоса.
Зав медленно потер переносицу и спокойно ответил:
– О выводах можно поспорить. Сафронов несколько иного мнения.
Что касается другого, - он, не глядя, постучал пальцем по листкам, покашлял, - если это фантастика, сайенс фикшэн, так сказать, то плохая, не-ху-до-жест-вен-ная, - он отчеканил последнее слово.
– Если же это не фантастика, - он посмотрел на Андрея, - то очень интересная.
– Что "интересная"?
– машинально переспросил Андрей.
– Нефантастика интересная, - пояснил зав и принялся протирать рукавом ракету на лацкане.
– Интересная... Вот уж действительно...
– Послушай, Громов. Насколько я понял, это еще не все.
Давай остальное, что в кармане.
Он требовательно протянул руку и Андрей молча вложил в нее остальные записи.
– Можешь пока посидеть здесь, - милостиво разрешил зав.
Андрей сел и забарабанил пальцами по столу.
"Удивительный человек Зоркий Сокол, - подумал он.
– И в чувстве юмора
ему как будто не откажешь: начнут с Димычем перебрасываться шуточками-прибауточками, ковыряясь отвертками в каком-нибудь ящике типа "Люсьены" или пятого "Файрэро", так заслушаться можно. А тут вроде бы всерьез принимает такие вещи, что даже в фантастику не годятся не-ху-до-жест-вен-ны!"
– Николай Васильевич!
Зав недовольно оторвался от чтения.
– Ну?
– Вы, что, верите этому?
Зав издал неопределенный звук, нечто среднее между кашлем и хмыканьем.
– И с чего бы это Громов ударился в фантастику? 3наешь, мне
Сафронов рассказал про тебя некоторые интересные вещи. Вывод его звучал примерно так: "Андрюху, то есть тебя, - последовал кивок в сторону Андрея, - где-то чем-то стукнуло".
– А ваше мнение на этот счет? Вы ведь знаете больше...
– Я вас вообще знаю больше, чем вы сами, наверное, - неожиданно произнес зав.
– Позволь мне дочитать, а потом я расскажу
об одном случае с автоматическим зондом серии "Открытие". Это было
четверть века назад. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Андрей неопределенно пожал плечами.
– Я так и предполагал. Об этом мало кто знает, - пробормотал зав и вновь углубился в чтение.
"Что за случай с зондом? И при чем здесь зонды?.."
...Зав, наконец, откинулся на спинку дивана и опять сложил руки на
животе.
– Собственно, для кого ты это писал, Громов?
– Для себя. И для Ершова.
– Для Ершова, - уточнил зав.
– Мда-а...
– Он поднес руку к глазам и
принялся сосредоточенно рассматривать ссадины на пальцах.
– А теперь слушай.
Андрею показалось, что зав знает разгадку, давным-давно
– В две тысячи первом году, если ты помнишь, мы послали за пределы
Солнечной системы партию автоматических зондов по программе "Открытие".
Я уже тогда руководил лабораторией и был, так сказать, причастен к созданию автоматики "мельниц". Так мы их называли за внешний вид, - пояснил зав и сделал паузу, словно обдумывал следующую фразу.
Еще один атрибут Зоркого Сокола: тяга к обстоятельным рассказам, аккуратно и правильно построенным предложениям, где одно слово гладко, без шероховатостей соприкасается с другим.
– "Мельницы" были запущены под разными углами к плоскости эклиптики при помощи ракет-ускорителей типа "Разгон-два". Аппаратура была рассчитана на непрерывную работу в течение трех лет. Задачи перед "мельницами" ставились, в общем-то, стандартные: измерение всевозможных характеристик внешней среды, регистрация различных типов излучений, наблюдение и фотографирование космических объектов, начиная с планет и кончая галактиками и туманностями, и все это при непрерывной передаче информации на 3емлю.
– 3ав опять помолчал.
Пока все, что говорил зав, было известно Андрею. Впрочем, он понимал, что слушает прелюдию. Главное впереди.
– В программе "Открытие" было занято восемьсот шестнадцать человек. Я был одним из них. Все мы были разбиты на группы и за каждой группой были закреплены определенные зонды. Я находился в группе, обрабатывающей информацию, поступающую с седьмого по тринадцатый зонды. Кстати, история приключилась не с зондом номер тринадцать, а с "девяткой". Да, эта "девятка" дала нам жару... Она вела себя нормально до тех пор, пока не попала в квадрат пространства, координаты которого почти точно совпадают с теми, что ты указал здесь, - зав кивнул на записи Андрея.
– Ну, там разница не превышает тысячной доли астрономической единицы. Кстати, это очко в твою пользу. Информация о программе "Открытие" хранится в архивах Космоцентра и в любом случае тебе пришлось бы действовать через меня, как своего руководителя, чтобы получить ее. Понимаешь?
Андрей кивнул. Что ж тут не понять: если бы он выдумал все это, взяв материалы в архиве, зав бы это знал. Не мог бы не знать.
– А если совпадение?
– спросил он.
– Ну, знаешь ли!
– Зав развел руками.
– Случайно угадать столько цифр...
– Пожалуй, - согласился Андрей. Он заметно приободрился.
– Слушай дальше. Когда информация с борта "девятки" была обработана, вся наша группа буквально схватилась за головы. И было от чего. Вот ты пишешь...
– Зав взял листок, быстро пробежал его взглядом сверху вниз. Ага, вот: "Если верить приборам, скорость корабля падала до нуля и мгновенно достигала верхнего предела, затем опять становилась нулевой, но я не испытывал никаких перегрузок. Таким образом, корабль двигался с постоянным ускорением..." И дальше: "Плотность вакуума с нормального уровня возрастала до максимальной, обозначенной на шкале, потом падала до минимума..." Абсурд! Ну и то же самое с параметрами космического излучения и так далее. Экраны, ты пишешь, "не показывали ничего, на них темнота чередовалась яркими вспышками".