Слепая ярость
Шрифт:
— Входите, мистер Паркер. Меня зовут Линн Дэвероу.
Лини подивилась той уверенней легкости, с которой голубоглазый слепец прошел в гостиную.
И тут как раз ему навстречу выбежал Билли. Он оторопело уставился на незнакомца.
— Сынок, это друг твоего отца, — пояснила Линн, — мистер Паркер. А это…
— Здравствуй, Билли, — улыбнулся Ник.
— Откуда вы знаете его имя? — изумилась Линн.
— Я его прочел, — объяснил Ник. — Он протянул мальчугану слоненка: — Держи, Билли. Отличная работа.
Мальчик
— Мам, он — что?..
— Да-да, — ответила она ему на ухо. — Только не надо говорить об этом.
Билли со страхом смотрел на гостя. А тот состроил ему забавную рожицу:
— Не так уж плохо быть слепым иногда, малыш. Это все мелочи жизни.
— Нам нужно кое о чем поговорить с мистером Паркером, сынок, — сказала Линн. — Я думаю, тебе стоит погулять…
— Ладно, мам, ладно.
Билли убежал, распевая на ходу:
— До свиданья, мистер Паркер, увидимся, мистер Паркер!
— Мне тоже было приятно познакомиться с тобой, Билли…
— А вы присаживайтесь, мистер Паркер.
Ник безошибочно нашел диванчик и удобно на нем устроился.
— Вам, вероятно, кажутся странными мои глаза? — вежливо спросил он.
Линн смущенно зарделась и отвела свой пристальный взгляд от лица гостя:
— Ой, ну что вы…
— Пустяки, — улыбнулся Ник. — Просто тяжелая контузия, поражение зрительных нервов… А темных очков я никогда не любил.
— Ник Паркер, Ник Паркер… — пробормотала Линн. — Что-то знакомое… Кажется, вы считались погибшим? Извините, конечно…
— Да, меня зачислили в списки пропавших без вести во Вьетнаме, — просто ответил Ник.
— Какой ужас, — покачала головой Линн.
— Так случается… Война все-таки.
— Господи, как я ненавижу войну…
— Я тоже, — кивнул Ник. — А Фрэнк никогда не рассказывал вам, что там произошло?
Линн покачала головой:
— Он вообще не любил говорить о войне. Вьетнам так его изменил…
— Вьетнам многих перекорежил. Практически всех, насколько я понимаю… А что, Фрэнк стал больше пить, вернувшись оттуда?
— Нет-нет, тут другое…
— Наркотики?
— Никогда! — замотала головой Линн. — Фрэнк ненавидел наркотики. Впрочем, то, что с ним произошло… В каком-то смысле это можно сравнить с наркотиком. Вы не читали у Достоевского такой роман — «Игрок»?
И тут же поняла бестактность своего вопроса.
Но Ник сделал ободряющий жест рукой:
— Ничего-ничего, я понял. Рулетка, да?
Линн кивнула. Спохватившись, сказала вслух:
— Да… Ох, мистер Паркер, вы меня простите, но вы так не похожи…
Она осеклась.
— На слепого? — улыбнулся Ник. — Да вы не тушуйтесь, нормальное житейское дело.
Линн облегченно вздохнула. Ей вдруг стало как-то очень хорошо и уютно рядом с этим светловолосым человеком: от него словно бы исходила какая-то целебная, успокаивающая волна.
— Рулетка, рулетка… — пробормотал Ник. — Знаете, тогда, во Вьетнаме, мы порой любили поболтать о рулетке. Об элементарной двухцветной рулетке: жизнь-смерть, жизнь-смерть…
Линн невольно вздрогнула. В словах Ника ей вдруг почудился какой-то жуткий подспудный смысл — как будто речь не об армейских воспоминаниях, а о чем-то совсем близком, вот только руку протянуть…
Но Ник ничего не заметил.
— Скажите, — неуверенно сказала Линн, — вот вы, мистер Паркер, оказались во Вьетнаме в такой жуткой ситуации… И вам, должно быть, многие вещи более ведомы, чем кому-либо другому. Так скажите мне: умирать — это страшно?
— Почему вы об этом спрашиваете? — удивился Ник. — Вам ли задаваться подобным вопросом?
— Не знаю, не знаю, — пробормотала Линн, нервно теребя подол своего платья. — Что-то такое странное почувствовала… Знаете: сидишь, например, в полном одиночестве — и вдруг словно какая-то тень мелькнула. Вздрагиваешь — нет, никого рядом нет, но до того не по себе… И уже пытаешься подкараулить эту призрачную тень — вдруг появится снова, скользнет в углу…
Она поежилась.
— Я понимаю, — серьезно сказал Ник. — И это вполне реальная вещь, как мне кажется… Но только не в данном случае. Просто я вас навел на грустные мысли с этой дурацкой рулеткой, вот и все.
Линн деланно рассмеялась:
— И то правда, мистер Паркер.
И тут она заметила, что платье чересчур задралось. Застеснявшись, Линн быстро одернула подол.
«Вот дурочка, — подумала тут же, — он же не видит…»
А Ник сдержанно улыбнулся — ему было ведомо происхождение этого легчайшего шороха.
Он попытался представить себе внешность этой женщины, но рисовалось нечто очень туманное. А в памяти от той фотографии, увиденной двадцать лет назад при свете зажигалки, остались только пышные белокурые волосы. Да, они были длинны и пышны по-прежнему: Нику было слышно это при каждом повороте головы Линн.
— Может быть, что-нибудь выпьете, мистер Паркер? — предложила она.
— Нет, спасибо. Давненько уже не практикую, — учтиво отказался Ник.
— Некоторые находят в этом удовольствие…
— Только не я. Предпочитаю совершенно другие способы самоудовлетворения.
— Какие же, если не секрет? — поинтересовалась Линн, поймав себя на том, что ее интерес — искренен.
— Занимаюсь в спортивном клубе разными видами восточных единоборств.
— Как? — вырвалось у Линн.
— О, у нас в городе есть замечательный клуб для инвалидов! Так что два раза в неделю я обязательно там. Да и кое-какие навыки имею…