Слепая ярость
Шрифт:
— Наверное, я бы отказался, если бы имелся такой шанс! — взорвался вдруг Фрэнк.
— Прости, я не хотела…
— Ты и сама работала в системе Мак-Реди и знаешь, что это такое, — уже спокойно сказал он.
— Излишне громко звучит: работала в системе, — заметила Энни. — Я ведь была лишь рядовым клерком, одной из сотен. Но что такое система Мак-Реди, я знаю…
— Ну вот… И поверь, у него есть очень сильное оружие против меня.
— Шантаж?
— Да, — нехотя сказал Фрэнк. — Но я и сам виноват, конечно, что вляпался в этакую дрянь… Но теперь уже ничего не поделаешь.
Янтарно-лазоревый коктейль по-прежнему переливался под светом торшера, но душа Энни постепенно погружалась во мрак.
— Фрэнк, милый, они же тебя не отпустят… Это не те люди, которые соблюдают какие-либо правила, условия соглашения…
Он только развел руками:
— Я бессилен.
Энни подавленно молчала.
— Вот поэтому, Энни, я и прошу тебя пожить здесь, — твердо сказал Фрэнк.
— Зачем? Какой смысл?
— Для меня — очень даже большой смысл. Всегда легче, когда знаешь, что дома кто-то тебя ждет. И я загадал: если ты будешь ждать меня здесь — все обойдется хорошо. И я вернусь…
Неожиданно в Энни пробудилась ревность: слепая, бессмысленная…
— Так ты говоришь — когда дома кто-то ждет? — резко сказала она. — Ведь тебя уже когда-то так ждали, да?
— Энни…
— Нет-нет, не перебивай!
Она резко поставила стакан, и на стол плеснулось немного коктейля «Эй-Эф».
— Ты хочешь, чтобы она тебя ждала по-прежнему, а ее нет! И меня используешь просто в качестве замены, суррогата, имитации! И все еще любишь ее!
— Помилуй Господи, Энни…
Но ее понесло:
— Ты специально подбирал нечто похожее, хотя бы слегка! Опять блондинка, только у той волосы длиннее: я помню — ты показывал мне фотографию! Рост, наверное, одинаковый, да? Вот только я, извини, очки ношу, но что поделаешь! Зато послушная, тихая…
— Ничего себе тихая… — покрутил головой Фрэнк. — Тише некуда.
— Так что ты только используешь меня — вот и все! — заключила Энни.
«Что же я такое говорю!» — ужаснулась она про себя.
Фрэнк сунул сигару в пепельницу.
— Вот что, Энни, — спокойно сказал он. — Я уж не знаю, что тебе такое мерещится… Но я точно знаю то, чего хочу я. Я вернусь…
— Да-да, — перебила она Фрэнка, — а я тут как дура буду ждать тебя!
— Да! — сказал он уже резче. — Как дура. Как умная. Как хочешь. Ждать в этом доме. И когда я вернусь, тебе не придется уходить из него никуда. Вот и все.
— Фрэнк…
— Сними очки.
— Фрэнк, но…
И тогда он снял их сам. И исчез в тумане, растаял, растворился…
— Льет как из ведра, надо же…
Ник Паркер и Билли вышли из здания автобусной стоянки, где они только что перекусили, и стояли под навесом, зябко поеживаясь: с ночного неба хлестали отвесные потоки воды. Ливень был похож на радостного буйно-помешанного, которого выпустили из сумасшедшего дома после доброго десятка лет заточения, и вот он разгулялся, развеселился на вольном просторе, не обращая ровным счетом никакого внимания на то, понравится это окружающим или нет.
Окружающим его поведение абсолютно не нравилось. В том числе Нику и Билли.
— Ну что — пошли? — предложил Ник, говоря погромче, чтобы одолеть шум дождя.
Билли смерил взглядом расстояние до их автобуса. Предстояло пересечь довольно обширный водный поток по щиколотку глубиной.
— Дядя Ник, давайте-ка вы первый…
Втянув голову в шею, Ник неуверенно зашлепал через импровизированный ручей. Асфальт, на который намыло глины с обочины, представлял собою далеко не идеальную почву для передвижения, а потому, одолев полпути, он поскользнулся, потерял равновесие и, безуспешно пытаясь помочь себе тростью, рухнул во весь рост в дождевую купель.
Билли расхохотался во все горло:
— Ну и как вам там — не мокро, дядя Ник?
Ник возился в воде, как краб, пытаясь подняться на ноги.
— Вот как надо, дядя Ник! — крикнул Билли и широкими скачками кинулся к автобусу.
Мгновение спустя шумный мокрый шлепок возвестил о бесславной развязке его попытки. Теперь настала очередь Ника хохотать.
Сидя на асфальте, Билли возмущенно закричал:
— Это же вовсе не смешно — я ногу подвернул! Жутко больно, я идти не могу!
Но Ник продолжал веселиться:
— Все нормально, малыш, все нормально: мы вызовем подводную лодку, чтобы она тебя вытащила!
Нашарив в воде аккуратную круглую гальку, Билли подковылял к Нику и, мстительно улыбаясь, подал ему камешек:
— Вот, дядя Ник, я вам конфетку купил. Угощайтесь на здоровье.
— Спасибо, — сказал Ник, — я всегда знал, что ты отличный парень.
Он положил «конфетку» в рот и попытался разгрызть. Билли злорадно захихикал.
Тогда Ник скорчил смешную физиономию и выплюнул гальку, угодив Билли точно в лоб.
— В твоей конфетке оказалась сливовая косточка, — невинно пояснил Ник.
Промокшие до нитки, они устроились на сиденьях. Автобус двинулся дальше сквозь ливень и ночь.
Вскоре Ник задремал. А вот Билли никак не спалось. За окном не было видно ни зги, ровный шум мотора навевал скуку.
Тот, казалось, мирно спал. Из кармана его пиджака торчал уголок бумажника. Немного поразмыслив, Билли придумал себе занятие. Как-то он читал книжку про то, как мальчишек-бродяжек учили воровать: вешали костюм со всякими колокольчиками и бубенчиками, и нужно было вытащить кошелек из кармана так, чтобы ничего не звякнуло. Билли решил поиграть в такого маленького воришку.
Он осторожно потянул бумажник к себе, пристально вглядываясь в лицо Ника. Тот не реагировал. Еще, еще немного — и вот уже бумажник перешел в собственность Билли. Ура, удалось!
— Ну что, — послышался вдруг ясный голос Ника, — теперь у тебя два бумажника?
Билли вздрогнул от неожиданности и ужасно смутился. Ой, а вдруг дядя Ник подумает, что он и впрямь воришка?
— Он просто выпал у вас из кармана…
— Ну да, конечно-конечно…
Билли вернул Нику бумажник и спросил удивленно: