Слишком дружелюбный незнакомец
Шрифт:
Франсуа спал глубоким сном в нижнем этаже. Она сочла за лучшее проверить его дыхание и пульс. По прошествии времени доза морфина, которую она ему вколола, казалась ей совершенно неразумной.
Снова спустившись в погреб, она освободила Людовика от обмоченной одежды и медленно вымыла с помощью банной рукавички и таза теплой воды. Затем она снова одела его в чистое белье — то, которое погладила еще днем и которое было сложено в прачечной. То, которое Людовик намеревался забрать на следующий день перед отъездом.
Сидя в темном углу погреба, Матильда смотрела, как он спит. Ее кажущееся спокойствие начало давать трещины. Медленно.
По животу пробежали мурашки.
В ушах какой-то голос.
Голос, который говорил ей, что она переступила черту. Что отныне невозможно вернуть все назад.
4
Провал в памяти.
Еще один…
Снова вернувшись в реальность, Матильда обнаружила, что стоит в кухне у окна. Она не знала, что здесь делает.
На огне в кастрюле кипит белым ключом вода, поднимая целый столб пара. Рядом чашка, из которой торчит пакетик чая. Она часто отпивает глоток-другой, а потом ставит в сторону, чтобы чай остыл. Она повсюду находит чашки чая в доме, в самых неподходящих местах, как если бы кто-нибудь ради развлечения вздумал играть с ней злую шутку, чтобы разозлить и подвергнуть ее нервы тяжелому испытанию.
Она в кухне и в то же время чувствует, что что-то не так. Подняв глаза, она видит, как за окном, прямо у нее перед глазами тормозит красный грузовичок, а затем Ле Бри открывает кузов.
Сперва Матильда не поверила в реальность этого зрелища, которое наблюдала сквозь пузырчатое стекло. Она не понимала, как же возможно, что она ничего не слышала, как мог этот старый грузовичок затормозить и при этом не привлечь ее внимания.
Это было уже слишком. У нее совершенно не было сил, она не знала, что делать…
Машинально она гасит огонь. Вода уже льется через края кастрюли. В спешке Матильда нечаянно опрокидывает пустую чашку, которая переворачивается в воздухе, а затем разбивается об пол, разлетевшись на невероятное количество осколков.
Не было счастья, да несчастье помогло… Грохот разбившейся чашки вывел ее из летаргии. Она пересекает кухню, осколки похрустывают под ее подошвами.
Направляясь к двери, она привычным движением поправляет волосы и, проходя, бросает взгляд в зеркало у входа. Увиденное успокаивает ее. За последние дни она потеряла в весе, но по лицу не заметно, что у нее в голове полный беспорядок. Если нужно доказательство, что ты в здравом уме, безупречная внешность просто необходима. Матильда знает, что люди быстрее замечают неопрятность у женщин, чем у мужчин, и сразу же делают поспешные выводы.
Едва она выходит из дома, в ней что-то начинает происходить. Возрождается недавняя Матильда. У нее создается впечатление, что она больше ничем не управляет, как если бы ее тело захватила некая посторонняя сущность. В присутствии постороннего она умеет притворяться. Вопрос выживания.
Снаружи довольно свежо. Небо прозрачно — монохромная акварель. Вот уже давно она перестала смотреть на небо.
Надо будет как можно лучше продемонстрировать хладнокровие. В прошлый раз ей это не особенно удалось…
Ле Бри появляется из-за своего грузовичка и кивком приветствует ее:
— Мадам Вассер…
Он всегда произносит ее имя с некоторой твердостью, как если бы с самой первой встречи знает, что она не питает к нему особой симпатии. Он в хорошей форме, как и всегда. Матильда не может вспомнить, чтобы когда-нибудь видела его усталым или нездоровым. Каждый раз она спрашивает себя, где он в своем возрасте находит энергию, чтобы продолжать работать в том же ритме.
— Как вы там?
Порядок: та, что говорит, больше не она. Она сдала смену. Ее почти изумляет собственный спокойный и приветливый тон.
— Хорошо.
Он никогда больше к этому не возвращается. Надо полагать, всякие учтивости его раздражают.
— А как ваша семья?
— Вот уже три дня как я один. Сын уехал в Динар… «на уик-энд», как он сказал.
На уик-энд? Какой же сейчас день? Суббота? Воскресенье? Она не в состоянии это сказать. Она больше не берет на себя труд смотреть на календарь в кухне.
Ле Бри снова исчезает за фургончиком. Матильда слышит, как он волочет что-то тяжелое, что скребет о металл кузова. Приблизившись, она видит огромный ящик овощей, заполненный под края. Морковка, редис, салат-латук целыми кочанами… Она с беспокойством оглядывается на дом. Главное, не дать ему зайти.
Ле Бри хватается за ящик, чтобы поднять его.
— О нет, дайте мне. Не утруждайтесь!
Она почти кричит. Сосед бросает на нее удивленный взгляд, и это еще мягко сказано. Ее замечание на редкость глупое. За кого она его принимает? За старого импотента?
— Нет-нет, для вас это слишком тяжело. Я сейчас все занесу внутрь.
Матильда ничего не может сделать. Он не примет никаких возражений. Если она и дальше будет настаивать, то может даже вызвать подозрения.
Ле Бри направляется к входной двери, зажав ящик между грудью и предплечьями. Разноцветные овощи закрывают ему нижнюю часть лица. Вот теперь Матильда начинает паниковать. У нее есть причина не доверять ему… Она всегда знала, что когда-нибудь от него будут неприятности.
Грязный барахольщик! Что ты ищешь? Почему так хочешь войти?
В голове у нее проносятся самые разные сценарии. Она вспоминает настойчивость, с которой сосед хотел известить жандармов о фургоне Людовика. Его коварные вопросы, недомолвки… Неужели он все же привел свою угрозу в исполнение? Так, может быть, именно поэтому муж Лоренс явился к ним с визитом? Обычный телефонный звонок, чтобы привлечь внимание к присутствию незнакомца в этих местах.
Людовик… Он все еще спит? Когда она спускалась в погреб? Час назад? Часы снова появились у нее на запястье. Уже больше 11 часов. Но это ничего особенно не меняет.