Слишком дружелюбный незнакомец
Шрифт:
Это безумие. Матильда, это безумие — верить, что он останется у тебя по доброй воле.
Людовик уйдет. Как и Камилла до него. И она останется одна, снова одна.
Муж Лоренс, Ле Бри… Будут и другие… Которые придут в этот дом. И попытаются отобрать у нее Людовика.
При первой же возможности он поднимет крик, чтобы привлечь их внимание. «На помощь!» «Помогите мне!» Невозможно призвать его к молчанию… Матильда хотела заглушить отдаленные крики, которые звучали у нее в ушах…
Она закрывает уши руками, но крики продолжаются. Казалось, время застыло. Она забывает, что Ле Бри сидит перед ней. По крайней мере, на несколько секунд. Пока она не начинает отдавать себе отчет, что крики о помощи не являются плодом ее воображения. Что они более чем реальны.
— Что это за крики?
Ле Бри с изумлением смотрит на нее. Его глаза широко открыты. По-видимому, он не понимает, что происходит. Пока еще. Он снова поворачивается к гостиной.
— На помощь! Я здесь!
Камера Людовика находится точно под кухней. Крики звучат приглушенно, но вполне различимы. Не слышать их может разве что глухой. И, несмотря на свой возраст, Ле Бри обладает прекрасным слухом.
Она закрывает глаза. А вдруг, если она не будет видеть окружающий мир, он возьмет и исчезнет? Это было бы так просто. Одна в темноте. А весь остальной мир пусть себе существует и дальше. Лес, поля, берега озера…
Ле Бри не добавил к этому ни одного слова. Он вышел из кухни. Он знает, куда идти, он хорошо ориентируется в доме. Ле Бри весь его облазил в первый раз, когда пришел сюда. Он знает о существовании погреба, видел решетку и загородку, куда Франсуа сложил бутыли с вином.
Он не проявляет никаких колебаний, как если бы они с ним разыгрывали заранее написанную сцену. Он направляется прямо к двери погреба.
— Но что здесь происходит?
Его тон становится более эмоциональным, уже и обвиняющим.
Дверь заперта, но ключ остался в замке. Еще одна небрежность… Должно быть, Людовик слышал, как подъехала машина. Или их разговор в кухне. А на этот раз на нем ни наручников, ни намордника.
Пути назад нет, Матильда…
Вещи таковы, каковы они есть. Как с Камиллой. После ее гибели Матильда не оставляла попыток переписать историю. Если бы ее дочь не приехала в тот день на факультет? Если она удовольствовалась тем, что встретилась бы с ними — с ней и Франсуа — в ресторане? Сегодня Камилла была бы здесь, с ними. И они бы никогда не встретили Людовика.
Ле Бри нажимает дверную ручку. Она медленно поворачивается. Что он говорит? Она услышала лишь одно слово: «Заперто». Можно подумать, что он не осмеливается повернуть ключ в замке.
Матильда знает, что он уже понял. Что он начинает выстраивать нить этой истории. У него нет никаких сомнений, что она удерживает «парня». За суровой внешностью Ле Бри кроется проницательный ум. Как раз в этом не приходится сомневаться.
Так и есть: он открывает дверь, конечно не спросив у нее разрешения. Крики Людовика звучат просто оглушительно, но совсем не так, как в начале его заключения. Теперь в них слышится надежда. Как если бы он догадался, что к нему идут на помощь. Что его страдания скоро закончатся.
Ле Бри снова делает движение в ее направлении.
— Но что же вы сделали?
Смешно, но это почти те же самые слова, которые употребил Франсуа в тот знаменательный вечер…
Матильда знает, что второго шанса ей не представится. Она сознает, что сейчас у нее один из тех редких моментов, когда вы не свободны в своем выборе, а действуете согласно необходимости.
Тогда она двигается вперед, без спешки.
Лестница очень крута. Франсуа и она сама столько раз едва не свалились с нее. Если не следить, запросто можно промахнуться ногой мимо ступеньки.
Она не может удержаться от того, чтобы не посочувствовать Людовику. Она думает о том, какое разочарование постигнет его через несколько секунд.
Ле Бри к ней спиной. Он готовится спускаться. Он больше не пытается с ней говорить.
Сумасшедшая… Его соседка и правда сумасшедшая! И кто бы мог подумать? А по виду и не скажешь!
Матильда протягивает руки, выжидает, пока его ладони не окажутся в вертикальном положении. А затем толкает соседа в большую черную дыру погреба.
5
Ле Бри даже не вскрикнул.
На это у него не было времени. Или, может быть, ему помешало удивление. Просто раздался ужасный звук, который издает тело, падающее с лестницы, тело, которое ударяется о дерево. Удары следуют один за другим. Кажется, этот ни на что не похожий шум никогда не закончится, так как во время падения количество ступенек чудесным образом многократно увеличилось. Наконец все завершилось четким и громким «бум», которое заставило Матильду на шаг отступить от дверного проема.
Тотчас же вопли Людовика прекратились.
Больше никаких призывов о помощи. Изумление и ожидание.
Мгновение перехода между двумя реальностями — до и после…
Матильда отслеживала реакцию, движение. Свет из гостиной освещал только стену напротив лестницы, оставляя погреб в чернильной темноте. Будто зверь, почуявший добычу, она просунула вперед голову, пока не ощутила такой особенный запах: запах закрытого помещения, резковатый и немного неприятный, но в конце концов она его полюбила. Она не дрожала, но в то же время чувствовала в глубине своего существа сильный парализующий холод, который, исходя из живота, постепенно охватывал ее, замораживая все чувства и будто делая поступки несовершенными.
Она отошла и быстро заперла дверь на ключ. Защитное движение, чтобы подальше оттолкнуть эту неприятную реальность, нападающую на нее со всех сторон.
В доме установилась глубокая тишина. Гостиная пребывала в неподвижности: мебель, вещи, занавески выглядели ненастоящими, будто грубые декорации к фильму или к малобюджетной пьесе.
Матильда больше не чувствовала себя в безопасности в этом доме, который душил ее. Она направилась к окну, подняла занавеску и скользнула взглядом по окрестностям, просто чтобы успокоиться. Она заметила, что кузов грузовичка не закрыт: Ле Бри не собирался задержаться здесь дольше нескольких минут.