Слишком много блондинок
Шрифт:
— Юра, — растерялась я. — Это прям цинизм какой-то… Я уверена, этот Милявский не хотел умирать ни сегодня, ни вчера, ни завтра — тем более тебе назло. Ну хочешь, я тебе помогу?
— И ведь даже не выпить! — не мог успокоиться Юра. — Через час Борис приедет — лично проверит, насколько теплые и уважительные слова мы написали о безвременно почившем…
— Ну, ладно, — пробормотала я, схватила сумку и поспешила удрать отсюда.
«Не дай бог, — рассуждала я, ожидая лифт. — Вот умру так, безутешные родственники будут меня оплакивать и говорить, какая я хорошая была, а какой-нибудь
— Ты ведь помнишь, что сегодня пятница? — спросил Андрей.
— Нет, — честно призналась я. — То есть помню, конечно, но не понимаю, что должно в связи с этим произойти.
— Я же сегодня отмечаю продажу этой твоей программы вашему каналу! — обиделся он. — Я ведь тебя в среду предупреждал и вчера сообщение на автоответчике оставил!
— Ой! — смутилась я. — Прости. Забыла. Замоталась что-то. А банкет за твой счет?
— А если нет — ты не придешь? — съязвил Андрей.
— Адрес диктуй, — рявкнула я. — Мне же нужно знать, сколько брать денег.
— За мой, — успокоил он. — Записывай…
Глава 20
Ресторан был в центре. Спустившись в полуподвал, мы попали в брутальную обстановку в стиле «мачо-мен»: широкие кожаные диваны, крепкие низкие столы темного дерева, камин, винная стенка. В углу развлекалась наша банда: Таня, Наум, Алиса, Оскар с дамой в кружевном платье, Егор, Аня и Витя. Мы разместились, заказали теплый салат и начос, «черного русского». Андрей с Аней всем рассказали, какая я умница, как хорошо все прошло.
Егор вел себя так, словно незнаком со мной: он флиртовал с Алисой и не участвовал в беседе.
И тут появилась Саша.
Она подлетела к столу и сразу же, без предупреждения, закричала:
— Сукин сын, как тебе не стыдно мне врать, дырка в жопе, тебя никто не просил мне лапшу на уши вешать, что, бля, только я одна, какого хрена, ты прешь, все, что шевелится…
Егор просто смотрел на нее: он не нервничал, не оправдывался, не стеснялся — похоже, все происходящее ему даже льстило. Алиса отодвинулась в сторону и злорадно глазела на Сашу, которая яростно размахивала сумкой.
— Ты, бля, ничтожество! — Саша схватила теплый салат, который принесли минуту назад, и бросила в Егора.
Салат угодил Егору на колени, а куски подогретого фарша отлетели Алисе на блузку.
— Это же Гуччи! — вскочила мой враг номер один.
— Хуюччи! Нечего обниматься с моим мужчиной! — не унималась Саша. — Как ты мог! — опять завелась она. — Это ее ты трахаешь?
К нам уже спешил метрдотель, за соседними столиками все с удовольствием наблюдали спектакль, а мне вдруг стало ужасно неловко. Я неожиданно прониклась к Саше уважением: она не была похожа на вздорную бабу, которой только дай повод поскандалить. Ей было обидно и ничуть не стыдно за эту обиду, она не стеснялась своих чувств, и это было здорово. Или меня, как обычно, привлекает все самое отрицательное?
— Пошел ты в жопу весь в говне, урод в жопе ноги, ненавижу, засранец!!! — разрыдалась напоследок
Не удержавшись, я вскочила, схватила сумку и побежала за ней. Даже если она меня убьет, мне не хотелось вот так лицемерно оставаться вместе с этим гнусным Егором, с Алисой…
— Саша! — бросилась я к ней, уже на улице.
Она обернулась.
— Что? — Саша тяжело дышала, ноздри у нее раздувались. Я подошла. — Это же просто свинство! Он пялился при мне на всех баб… Это неприятно, когда парень, с которым ты спишь, при тебе строит рожи какой-нибудь толстожопой хабалке, а потом еще и меня во всем обвиняет… я, видите ли, придумываю… а он меня любит и хочет только меня… я просто не умею держать себя в руках… Меня вот это больше взбесило, вот эта подлость, вранье, а не то, что он с кем-то трахался! — Она успокаивалась. — Хотя это тоже, конечно.
— Я просто хотела сказать, что спала с Егором, — призналась я. — Мне стыдно перед тобой, и я хотела, чтобы ты знала, потому что мне неловко смотреть тебе в глаза.
— Что? — взвилась Саша. — И ты что, чисто пришла мне посочувствовать? Да ну на хрен, все эти бабьи дела! Ты, что еще, может, мне расскажешь, что вы говорили обо мне и что Егору я очень дорога, просто он — творческая натура? А?! И то, что он за моей спиной спит со всеми подряд, — это он такой страстный и неудержимый?
— Саша, он хам и убоище, — ответила я. — А я — говно.
Я ей все изложила — как могла быстро, но подробно. Саша смотрела недоверчиво, но не уходила, слушала.
— Та-ак, — протянула она, когда я закончила. — И у нас теперь женская солидарность, да? Как ты считаешь, на фига это нужно?
— Не в этом дело. — Не знаю, отчего я упорствовала, почему не возвращалась к друзьям или домой, но я чувствовала: чего-то мне нужно от Саши добиться. Чего — сама не могла понять. — Дело в тебе. Мне понравилось, что ты так ему все выложила. Я бы, наверное, решила, что это ущемит мое женское достоинство, и сидела бы дома — грызла ногти, думая о том, что меня никто не любит…
— Потрясающе! — Саша вынула из сумку мятую пачку «Кента». — Разлучница восхищается бывшей любовницей, она ей сочувствует, и они объединяются, чтобы отомстить общему врагу. Ха!
— Ладно, Саш, извини, зря я все это… — я развернулась и пошла в другую сторону.
— Эй! — крикнула она вдогонку. — Вера!
— Что?! — Все происходящее казалось мне маразмом.
— Поехали в Питер? — весело предложила Саша. Видимо, она исчерпала дурное настроение.
— Куда? — не верила я своим ушам.
Саша подошла ко мне.
— В Питер. В Санкт-Петербург. По-еха-ли. Поехали?
— Прямо сейчас? — насторожилась я.
— Да! Не хочешь развеяться? Меня друзья приглашали. Деньги у меня с собой есть и паспорт. А у тебя?
— А ты уверена, что не собираешься выкинуть меня на ходу из поезда?
— Я тебя умоляю! — закатила она глаза. — Пользуйся, пока я добрая.
— Ну… поехали, — согласилась я. — Только обещай, что ругаться не будем.
— Не будем, не будем. — Саша уже договаривалась с таксистом и возмущалась тому, сколько он просит до трех вокзалов.