Сломанные Крылья
Шрифт:
— Прости, — прошептал Джек в губы Майке, успев вдохнуть, прежде чем тот почти яростно нырнул языком в его рот.
Внизу живота, холодное и едкое, поселилось предчувствие беды. Майка вел себя так, только когда ему было что-то нужно, только когда он использовал Джека, чтобы унять боль. Он уже давно так не делал, но сегодня Майка впервые за несколько недель вспомнил прошлое. Джек неохотно отстранился и отвернулся, когда Майка потянулся к нему.
— Что такое? — спросил тот, скользнув руками обратно на талию Джека.
— Зачем ты это делаешь? Ты же не…
— Не что? Режу себя без лезвий?
Джек не понял, что тот имеет в виду, но не стал отворачиваться, когда Майка поцеловал его еще раз и, подцепив большими пальцами пояс боксеров, спустил их. Он не сопротивлялся, когда Майка отступил на шаг и стянул с Джека футболку, оставив его голым, в одних собравшихся вокруг щиколоток трусах.
Майка долгое мгновение смотрел на него, а потом спешно стянул с себя футболку и штаны. Отбросив джинсы вместе с бельем в сторону ногой, он шагнул мимо Джека и, открыв верхний ящик стола, схватил полупустой флакон смазки, вытащив его из пальцев потянувшегося за ним Джека, прежде чем тот успел опомниться.
— Ложись, — сказал он, открывая флакон.
Джеку нравилось готовить его самому, но он не стал спорить. Пожалуй, смотреть почти так же здорово. Он улегся за спину, лениво поглаживая себя одной рукой, пока ждал. С едва заметной мягкой улыбкой Майка забрался на постель и устроился на коленях между ногами Джека. Скользнув ладонями по внутренней стороне его бедер, Майка раздвинул их шире. Джек в замешательстве нахмурился.
— Майка, — начал он, когда тот окунул в гель два пальца, — что ты… — Он замолчал, тихо охнув, потому что Майка размазывал холодный гель по его анусу.
— Расслабься, Джек, — попросил тот, обведя дырочку кончиком пальца, прежде чем скользнуть внутрь.
Джек выгнулся и закрыл глаза, впуская в себя второй длинный тонкий палец, мышцы почти не сопротивлялись растяжению. Он застонал, удивляясь, почему ему раньше не пришло в голову попросить Майку об этом — у него волшебные пальцы.
Внезапно Майка убрал руку. Джек распахнул глаза и вскинул голову — при виде Майки, дрочащего свой твердый и скользкий от смазки ребристый член, во рту пересохло.
— Что ты делаешь? — спросил Джек, сердце пустилось вскачь, когда Майка навис над ним. — Я… я думал, ты не трахаешь людей.
Майка стиснул его бедро, осторожно подтянув колено Джека к плечу и приподняв его зад с кровати.
— Так и есть, — отозвался он, и головка его члена прижалась ко входу в тело Джека, горячая и скользкая.
У Джека перехватило дыхание. Что происходит? Что все это значит?
Майка замер, смотря на него, пряди длинных темных волос, выбившись из хвоста, лезли в глаза. Он медленно наклонился, мягко и нежно прижавшись губами к губам Джека, но смысл происходящего поразил Джека, как удар грома.
Майка любит его. Джек застонал и обнял его за плечи, когда тот толкнулся вперед, тонкий член оказался внутри почти без сопротивления, ребристые выступы попадали прямо по простате, удовольствие — холодное и тяжелое — собиралось внизу живота. Ощущение было почти невыносимым, и Джек
Майка двигался томно и расслабленно, не переставая целовать Джека, пока входил и выходил из него.
Джек вскрикнул, сопротивляясь подступающему оргазму, желая продлить этот момент. Он ведь давно отчаялся когда-либо это получить, вот она, разница между сексом и занятием любовью.
— Скажи, — выдохнул Джек, пока Майка ласкал губами его подбородок — целовал, покусывал, всасывал кожу. — Пожалуйста, я хочу это услышать.
Майка толкнулся еще раз, глубоко входя в Джека и посылая искры удовольствия по всему телу. Губы коснулись чувствительной кожи у Джека под ухом, дыхание захолодило потный затылок.
— Я люблю тебя, — прошептал Майка, и Джек закрыл глаза.
Тяжесть Майкиных слов осела в груди, так что стало трудно дышать. Он ждал пустой фразы, но эта тяжесть в голосе Майки не оставляла сомнений — он говорит серьезно. Зарывшись лицом в Майкино плечо, Джек еще теснее обнял его, снова задев ладонью грубые шрамы на середине спины. Он тут же убрал руку, но Майка ничего не сказал, просто поцеловал его горло и продолжил заниматься с ним любовью.
Любовь. Джек распахнул глаза и, подняв голову, оглянулся на стол, где стоял открытый флакон смазки. Джек чувствовал, что оргазм подбирается все ближе, и дрожал от усилий сдержать его. Времени на раздумья не было, Джек просто протянул руку и сунул пальцы во флакон, а потом скольким гелем из алоэ спешно вывел руну на Майкиной спине — прямо между лопатками, в центре шрамов.
Майка, вскинув голову, замер и недоуменно посмотрел на Джека.
— Что это было? — спросил он.
Джек громко сглотнул, его руки вдруг затряслись.
— Я тоже тебя люблю, — ответил он, и потолок расцветило золотисто-зеленым светом.
Любовь была самой сильной эмоцией, потому что ей требовалось столько времени, чтобы вырасти, столько веры, чтобы окрепнуть, столько заботы, чтобы не увянуть. Этого должно хватить. Прижав ладонь к руне, Джек высвободил магию в чары, охнув, когда они мгновенно высосали из него энергию и потребовали еще. Джек чувствовал, как тонкая ткань души натягивается, и темнота разъедает ее изнутри, вгрызаясь в слабые места, но он также чувствовал, как плоть Майки заживает, грубая поверхность ожогов рассасывается, становится гладкой и мягкой, под ладонью проступают хрящи надкрыльев. Он сможет, нужно еще совсем немного.
Майка вскрикнул, впиваясь пальцами ему в спину, и Джек закрыл глаза, захлебнувшись криком, когда его душа треснула по швам. Метафизическая боль длилась всего секунду, а потом его затопило силой, горячей и ревущей, обжигающей сквозь кожу, пока она лилась по его телу в Майку. Исцеляющие чары жадно впитывали ее, а под рукой Джека проступали мягкие, нежные кожистые выступы крыльев.
Заклинание было завершено — ладонь Джека соскользнула с Майки, руки вдруг ослабли. Магия пульсировала внутри, вспыхивая золотом под веками, стуча в ушах, поднимая его, сжимая, наполняя силой, такой силой, какой он не мог себе представить. Это было чудесно. Он никогда с таким не сталкивался. Джек понял, что может все.