Слова: сказанные и прочитанные
Шрифт:
Стили текстов у Павла и Эпиктета довольно похожи. Любопытный параллелизм. /см. Райт Н. Т./
Религия важна психологически тем, что она, в конечном итоге, «поднимает» нас до уровня бога (точнее, к «миру богов»). Это «нас возвышающая иллюзия». Она всегда индивидуальна для конкретного человека, хотя и оформляется как социальный феномен. Первые христиане Рима собирались в катакомбах – склепах мёртвых, т. е. среди тел и духов предков. Они неявно отдавали дань трактовке Христа как «царя мёртвых» (Отсюда, сюжеты «Сошествия в ад», «Христос – судья умерших»). Они верили в телесное
В настоящее время выделяются следующие виды сознания: нормальное состояние сознания (НСС), измененное состояние сознания (ИСС), подсознание. Подсознание находится «внутри» сознания, входя в него изнутри, образуя его базис.
ИСС инициируется «извне». Либо волевым усилием, либо психотропным внешним воздействием (таблетки, внешнее псих. воздействие и т. д.). ИСС отличается от подсознания направленностью протекания, программируемого тем или иным образом. Содержание ИСС всегда динамично. Подсознание воздействует спонтанно, часто размыто, без конкретного связного содержания. Импульсивно, калейдоскопично.
ИСС может быть как индивидуальным, так и коллективным: «толповым», религиозным массовым. Типа детского «крестового похода» и т. д. ИСС, инициированные волей (+ фармакея), по видимому, если верить их носителям, формирует сюжетные структуры сознания.
Инициированные преимущественно фармакеей, скорее эмоциональные. Проявления бессознательного – спонтанные нарративные состояния, кусочно – непрерывные. Последние, как говорилось выше, как правило, не инициируются извне. Но все эти состояния оперируют образами, заимствованными в своей основе из внешней реальности, но деформированной, «размытой». Нечто похожее происходит в культуре постмодерна (живопись, литература, философия). Язык НСС, по определению, не может адекватно описать «безобразность» ИСС. Сознательные фальсификации, типа путешествий «на тот свет», вознесения в высшие сферы и т. д. – примеры такого рода невозможностей. Но их необходимость определяется как потребностями личного самоутверждения, так и социальными потребностями общества (см. шаманские практики).
В математике, для сравнения, также возникла потребность в введении нечетко определённых объектов, типа многозначных логик, нечётных множеств. Хотя, и из другой мотивации.
«Вечным мерить бесконечность».
Законы и материя не являются причинами друг друга. Они порождают друг друга, обуславливая возможность взаимного существования. Они одновременно и причина и следствие друг друга. В этом процессе стирается различие между ними. Точнее, оно ещё не возникает. Различие возникает как некое предельное состояние их взаимного порождения.
«Причина – следствие» неявно вводит понятие последовательности в СТО, ОТО. При этом, процесс образования системы «пространство-время» не рассматривается. Принимается её исходное существование. В безусловной одновременности её компонент и самой системы. (Ср. с языком: язык и слово либо существуют вместе, либо не существуют).
В природе явления не объясняются, они существуют, существуют все сразу. Объяснения («причины») это способ интерпретации нашим мышлением «фактов» природы. Последовательность – свойство рациональной составляющей нашего мышления.
Понимание – это схватывание всего явления в целом,
В бессознательном, понятия «причина-следствие» отсутствуют, но есть признание «факта» (существования) одновременности.
Объект любви часто переходит (замещается) своей противоположностью. Эмоциональная любовь может вызвать потребность уничтожения своего предмета – убийства любимой. В том числе, и символического убийства – изменение идеала, предмета поклонения, на его отрицание. Например: ап. Павел – отрицание Христа на его признание; Бердяев – переход от увлечения марксизмом к православию.
Этот процесс можно рассматривать в качестве артикулированных изменений ИСС.
Импрессионизм являлся симптомом грядущих изменений в общественном сознании.
Христианство предлагало отрицание собственной культурной идентичности для иудеев в пользу создания новой (не этнической) культурной общности («царства Божьего»; ср. для марксизма – создание коммунистического общества с отказом от частной собственности, что было более глубоким отрицанием.), которое исторически вновь разделилось по этническим признакам. При этом, еврее лишались исключительного статуса «избранного народа».
Христианство – это «великий отказ» от традиции. Для евреев – от «Закона», в первую очередь.
Смерть Христа – парадигма веры, основанная на идее животворящей смерти всеобщей жертвы «всеобщему Богу.
В Евангелие, Деянии Апостолов характер Петра в бытовом аспекте довольно убедителен. Но не согласуется с эпизодом схождения Св. Духа: объяснение Петра – пророки, смысл смерти и воскресения – явно не соответствует интеллектуальному уровню апостола.
Воля Бога проявляется через слабость его адептов. – Принципиальное отличие от интенции Ветхого Завета, где Бог всё же требовал волевых усилий от иудеев. Т. е. изменение предмета веры (на Христа) привело к изменению качественных требований к верующим. Или, точнее, к качеству их ИСС.
Уход в монастырь – это не уход от мира жизни, но покидание «мира мёртвого» в сторону «мира живого» (духовного). Опять – таки, что связано с внутренним изменением осознания своей принадлежности к «царству Божьему».
Христианство – симптом запросов психологического и социального состояния общества на его изменения. Суть его не столько в содержательных новациях религиозных догматов (они не изменились существенно сравнительно с Торой; собственно, она сохранила статус священной книги), но в принципиальном и сущностном изменении статуса Бога. От требующего и указующего к спасающему и любящему (но, по прежнему, карающему). Причём, индивидуально спасающему и индивидуально любящему.
В язычестве роль богов сводилась к поддержанию и стабилизации социального состояния общества, гарантирования его выживания. В христианстве – «любовью» к Богу, соблюдением нравственных норм поведения гарантировался путь индивидуального спасения. Отношение к Богу обрело новый характер – его не нужно было бояться, но любить. Т. е. «любовь» определялась как некий эквивалент страха перед Богом. Страх перешёл в статус возможной потери любви Бога (при несоблюдении требуемых норм поведения) соответствующей потерей возможности вечного спасения, вхождения в царство Божье. Страх, кара, обрела опосредственный характер.