Словесный религиозный экстремизм. Правовая квалификация. Экспертиза. Судебная практика, Никишин В.

Словесный религиозный экстремизм. Правовая квалификация. Экспертиза. Судебная практика

на обложку

Никишин В.

Шрифт:

Стереотипизация означает конструирование, «с одной стороны, искаженного представления о качествах, якобы характерных для представителей своей или чужой группы (и отличающих их друг от друга), с другой стороны, – убеждения в том, что определенный набор характеристик присущ всем членам какой-либо группы. Таким образом, стереотипы помогают людям видеть в представителях той или иной группы лишь то, что они хотят увидеть, и не замечать того, что они хотят проигнорировать» [19] .

Авксентьев В. А., Гриценко Г. Д., Дмитриев А. В. Региональная конфликтология: концепты и российская практика / под ред. член-корр. РАН М. К. Горшкова. М.: Альфа-М, 2008. 368 с.

Предубеждения – это предрассудок, предвзятость, негативный аттитюд (установка) к лицу или группе лиц.

Предубеждения могут вытекать в том числе в дегуманизацию, т. е. непризнание человеческого статуса за объектом дегуманизации – представителем (-ями) определенной социальной группы (что выражается в унижении достоинства человека или группы

лиц).

В качестве вида социального конфликта мы рассматриваем речевой конфликт.

К сожалению, мы не можем согласиться с предложенным В. С. Третьяковой в русле юрислингвистики определением речевого конфликта как «состояния противоборства двух сторон (участников конфликта), в процессе которого каждая из сторон сознательно и активно действует в ущерб противоположной стороне, эксплицируя свои действия вербальными и прагматическими средствами» [20] .

Третьякова В. С. Речевой конфликт и аспекты его изучения // Юрислингвистика. 2004. № 5. С. 112–120.

Речевые действия, включенные в состав речевых правонарушений, далеко не всегда предполагают активные действия обеих сторон конфликта, зачастую социальный конфликт эксплицируется в речевую деятельность одной из сторон конфликта, например, призывающей к экстремистской деятельности в отношении определенной социальной группы, или обосновывающей или обосновывающей такую деятельность. Потенциально возможна ответная реакция другой стороны социального конфликта, но для признания речевого конфликта состоявшимся, на наш взгляд, достаточно выражения конфликтогенного мнения и его обоснования хотя бы одной из сторон социального конфликта. Тем не менее в другой своей работе («Речевая конфликтология: проблемы, задачи, перспективы») В. С. Третьякова справедливо указывает, что «речевой конфликт имеет место тогда, когда одна из сторон в ущерб другой сознательно и активно совершает речевые действия, которые могут выражааться в форме упрека, замечания, возражения, обвинения, угрозы, оскорбления и т. п.» [21] . В этой же работе дается несколько иная дефиниция речевого конфликта: «неадекватное взаимодействие в коммуникации субъекта речи и адресата, связанное с реализацией языковых знаков в речи и восприятием их, в результате чего речевое общение строится не на основе принципа сотрудничества, а на основе противоборства» [22] .

Третьякова В. С. Речевая конфликтология: проблемы, задачи, перспективы // Вестник ЧелГУ. 2013. № 1 (292). С. 281.

В аспекте судебного речеведения и криминалистики речевой конфликт (речевая конфликтная ситуация) понимается нами как экспликация социального конфликта в речевую деятельность как минимум одной из сторон данного конфликта, заключающуюся в выражении конфликтогенного мнения и его обоснования в форме дискредитирующего (негативного) мнения.

Один из основателей конфликтологии как научной дисциплины – Г. Зиммель рассматривал конфликт «не просто как столкновение интересов, но и как выражение враждебности, неизбежно присущей людям и их отношениям» [23] .

Simmel G. Soziologie: Untersuchungen uber die Formen der Vergesellschaftung. Leipzig: Verlag von Duncker & Humblot, 1908. 782 s.

В этой связи следует говорить о том, что речевой конфликт может быть сопряжен или не сопряжен с проявлением агрессии.

Л. Р. Комалова в своей диссертации «Типология мультилингвальной вербализации эмоционального состояния «агрессия» (на материале разносистемных данных корпусной лингвистики) утверждает, что «современное общество рассматривает агрессию как один из видов деструктивности, имеющий в своей основе мотив разрушения, причинения ущерба себе и/или другому существу» [24] .

Комалова Л. Р. Типология мультилингвальной вербализации эмоционального состояния «агрессия» (на материале разносистемных данных корпусной лингвистики): дис…. д-ра филолог. наук: 10.02.21. М., 2017. С. 21.

З. Фрейд рассматривал феномены агрессивности и деструктивности в разрезе теорий инстинкта смерти и Эроса и в своих изысканий пришел к тому, что «агрессивность, деструктивность, садизм, стремление к контролю и господству, несмотря на качественные различия, стали проявлениями одной и той же силы – инстинкта смерти» [25] (который З. Фрейд часто отождествлял с инстинктом разрушения).

Понятие «человеческая деструктивность» было введено Э. Фромом, который в своей работе «Анатомия человеческой деструктивности» [26] выделил различные типы агрессии и деструктивности и их предпосылки. В самом общем виде Э. Фромм делит агрессию на «доброкачественно-оборонительную» (порождается инстинктами) и «злокачественно-деструктивную» (присуща только человеку). «Суть гипотезы Фромма – деструктивность (злокачественная агрессия) как результат взаимодействия различных социальных условий и экзистенциальных потребностей человека» [27] .

Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / пер. с англ. Э. М. Телятникова, Т. В. Панфилова. М.: АСТ, 2004. С. 405.

Агапов П. В. Эрих Фромм о человеческой агрессивности и деструктивности: опыт философско-антропологического анализа // Вестник МГУКИ, 2012. № 6 (50). URL:(дата обращения: 25.12.2018).

Р. Бэрон и Д. Ричардсон, рассматривая субъекта агрессии, выделяют следующие категории агрессоров:

1) потенциальные агрессоры, чьи «личностные черты, индивидуальные установки и склонности ‹…› остаются неизменными вне зависимости от ситуации» [28] (психопатология);

2) «нормальные» личности, на которых оказывают аффект «боязнь общественного неодобрения, раздражительность, тенденция усматривать враждебность в чужих действиях ‹…›, локус контроля, ‹…›, склонность испытывать чувство вины» [29] и т. д.

Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПб.: Питер, 2001. С. 225.

3) экстремисты – «мужчины и женщины, проявляющие агрессию либо крайне часто, либо в крайних формах» [30] : в первом случае речь идет о лицах со сниженным самоконтролем, во втором – с повышенным.

Р. Бэрон и Д. Ричардсон отмечают, что «поведенческие реакции индивидуума зависят также от его установок и внутренних стандартов» [31] , акцентируя, что различные формы предрассудков (предубеждений) являются одними из наиболее важных установок, порождающих агрессию.

Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПб.: Питер, 2001. С. 225.

По верному утверждению Д. Брендта и К. Пирса, вербализованные формы насилия – это распространенная форма коммуникации, в результате которой человек испытывает негативные психологические последствия, которые по своей природе могут быть еще более разрушительными, чем физическая агрессия [32] . Такую форму коммуникации психологи выделяют в отдельный вид агрессии – вербальную (речевую агрессию).

Л. Р. Комалова, опираясь на общепризнанную классификацию агрессии А. Басса и А. Дарки [33] , предлагает следующее соотношение классификации видов и форм агрессии с вербальной реализацией агрессии [34] .

Brandt D. C., Pierce K. J. When is Verbal Abuse Serious? The Impact of Relationship Variables on Perceptions of Severity. 2000. P. 71–78. URL:(дата обращения: 15.10.2017).

Buss A., Durkee A. An inventory for assessing different kinds of hostility // Journal of Consulting Psychology. American Psychological Association; Association of Consulting Psychologists; American Association for Applied Psychology, American Psychological Association, 1957. Vol. 27. P. 343–348; Диагностика состояния агрессии (опросник Басса-Дарки) // Диагностика эмоционально-нравственного развития / ред. и сост. И. Б. Дерманова. СПб., 2002. С. 80–84.

Комалова Л. Р. Вербальная реализация ответной агрессии в ситуации конфликта и фрустрации // Проблемы языка: сборник научных статей по материалам Второй конференции-школы «Проблемы языка: взгляд молодых ученых». М.: Институт языкознания РАН, 2013. С. 187–198.

Таблица 1. Соотношение классификации видов и форм агрессии с вербальной реализацией агрессии

Среди лингвистов нет единства мнений в отношении дефиниции понятия «агрессия». Например, Е. Н. Басовская определяет агрессию как «наступательное доминирующее речевое поведение» [35] , Р. К. Потапова – как «антидиалогические отношения» [36] , Т. А. Воронцова – как «речевой акт, заменяющий агрессивные физические действия» [37] .

Басовская Е. Н. Творцы черно-белой реальности: о вербальной агрессии в средствах массовой информации // Критика и семиотика. М.: РГГУ. Вып. 7, 2004. С. 257–263.

Потапова Р. К. Социально-сетевой дискурс как объект междисциплинарного исследования // Материалы Второй международ. научн. конф. «Дискурс как социальная деятельность: приоритеты и перспективы». М.: МГЛУ, 2014. С. 20–22.

Воронцова Т. А. Речевая агрессия: вторжение в коммуникативное пространство. Ижевск; Челябинск: Удмуртский гос. ун-т, 2006. 250 с.

1 2 3 4 5 6 7