Сложенный веер. Трилогия
Шрифт:
Дар-Пассеры, судя по всему, уже выкричались, и слово перешло к тем лордам, которые непосредственного отношения к конфликту не имели, но решили воспользоваться возможностью и воздать Медео за все его былые прегрешения. Честили его в хвост и в гриву, забыв уже о том, зачем все собрались, и Лисс узнала о младшем даре Эсиля много интересного. Не все из этого она не одобряла — некоторые истории показались ей даже забавными. Другое дело, что большинство собравшихся считали их не просто возмутительными, но оскорбительными.
Хотя по сравнению с главным предметом обсуждения — совершенно незаконной
Единственным островком спокойствия в этом бедламе оставался сам Медео. Он стоял на коленях перед королевой, понурив плечи — просто потому, что так было удобно, — и не выказывал никаких признаков раскаяния. Да, он понимает, что он преступил все границы. Да, он знает, что слепой бескрылый урод не имеет права на трансформацию, на семью, на продолжение рода — попросту не имеет права занимать место рядом с носителем двух ценнейших кровей королевства. Да-да, насчет того, что у него есть и генетические обязанности перед королевским престолом, Медео в курсе. Но ему наплевать. Идите все к демону Чахи под хвост. Он трансформировал Эрлу, потому что любит ее, спрятал в надежном месте, пока не улягутся страсти, особой своей вины здесь не видит, равно как и в других приписываемых ему преступлениях, на вопросы отвечать отказывается.
Новый взрыв раздражения среди присутствующих.
Наконец, верховный лорд Дар-Пассер, сообразив, насколько собрание уклонилось от главной темы, рыкнул на очередного жалобщика и попытался воззвать к королеве с тем, чтобы она навела порядок и огласила свой приговор. Ее Величество казалась полуспящей, но вопль, изданный Дар-Пассером, разбудил бы и мертвого. Женщина шевельнулась на троне, процедила сквозь сжатые губы:
— Лорд Медео, мы очень недовольны тобой. Никакие заслуги твоей семьи не дают тебе права на похищение наших лордов.
— Нужно лучше смотреть за Вашими лордами, королева.
— Молчааать!
Ну, скажите мне, ради святой Лулуллы, цветущих пещер Бенигма и эбриллитового венца Мхатмы, зачем ему надо было встревать? И какого черта он встал сейчас во весь рост и уставился наглым взором в глаза Ее Величеству? Он что, не знает, что владетельницы Аккалабата воспламеняются, как сухая солома?
— Не буду.
Вместо того чтоб взорваться, королева остолбенела.
— Что — не будешь?
— Молчать, — хладнокровно сообщил Медео.
Ну да, это само собой разумеется: королева Аккалабата приказывает молчать, младший сын дома Эсилей отвечает: «Не буду». Все идет своим чередом, все в порядке вещей. Луны у Аккалабата не зеленые, а красные. Их не две, а сто пятьдесят. И я не я, а слюнявый биколор. Семицветный. И нюх, как у орла.
Лисс мысленно схватилась за голову. Судя по выражению лиц, у теснящегося вместе с нею у входа дар-пассеровского молодняка ощущения были примерно те же. «Молчи, Медео, молчи!» — неслышно реяло в воздухе. Он не реагировал.
— Вам было все равно, моя королева, когда Вашего дара держали несколько лет взаперти, в грязной комнате с пауками, не позволяя ему носа оттуда высунуть, чтобы не позорил герб великого рода Пассеров. Всем было все равно, что Эрл потерял зрение, вступившись за этот самый герб. А мне, просто чтобы вычесать его во время альцедо, приходилось пробираться тайком. Вы так заботитесь о Ваших дарах? Что же Вы пальцем не соизволили шевельнуть, чтобы жизнь одного из них не превратилась в беспомощное прозябание? Чтобы его слепые пальцы не находили кинжал, которым он должен был перерезать себе сонную артерию, каждый раз, когда они тянулись в поисках дружеской руки? Вам стоило только приказать… А вы ничего, ничего…
— Пусть! Он! Замолчит! — королева зажала пальцами уши. Лицо, безукоризненно красивое — почти такое, какие Лисс видела у дилайнских леди, исказилось гневом.
Кто-то из Дар-Пассеров возле Лисс прошептал:
— Маленькая зловредная сука…
В первый момент Лисс подумала, что это о Медео, но продолжение заставило ее удивленно вскинуть брови:
— …с тех пор, как она взошла на престол, только и делает, что трясется, как бы ее не упрекнули в бездействии. И надо ж Медео такое ляпнуть!
Стоящие рядом оживились:
— Совет старейшин по каждому поводу. Даже детский турнир не может без них объявить. Надоело.
— Получила трон и не знает, что с ним делать. Очень удобно для Кори.
— Да брось ты, если бы не Кори, все уже летело бы демону Чахи под хвост.
— Если бы принцесса Сесили не умерла так неожиданно…
Седовласый дар из дома Фалько одернул болтунов:
— Сами виноваты, что ваша принцесса умерла неожиданно. Ставленницы Дар-Фалько и Дар-Эсилей не заболевают аллергией в двух шагах от трона. Рано вашему клану играть в дворцовые игры. Учиться еще и учиться. Хотя с кем я разговариваю? — старик отвернулся, не обращая внимания на возмущенные перешептывания Пассеров.
Лисс тоже переключила внимание обратно на сцену, разворачивающуюся перед троном. О том, что нерешительность правящей монархини снова и снова заставляет лордов обсуждать проблему престолонаследия, она уже знала от Хьелля. Но чтобы так откровенно, в дворцовом зале, где даже у стен есть уши! Или эти уши, информация от которых должна стекаться к лорд-канцлеру, оглохли? Кори ослабил шпионскую сеть или делает вид, что ничего не происходит?
Да, прав был муж: Аккалабат изменился, и, кажется, не к лучшему.
Хотя в данный конкретный момент в мягкотелости королеву обвинить трудно, скорее — в скоропалительности решений. Вон как верещит, изрыгая проклятия:
— Взять его! Казнить! Немедленно! На куски распилить! Прилюдно! Уничтожить! И на колени! На колени, тварь! Поставьте его на колени!
Медео пытается вырваться, но держат его крепко. Лисс видит, что Дар-Пассеров оттеснили к стене, и за дело взялась личная охрана Ее Величества. Эти ребята, каждого из которых лично отбирает верховный главнокомандующий, свое дело знают. Медео пытается стряхнуть с себя цепко держащие его руки, но куда там…