Случай на станции Скалба
Шрифт:
Немного пока найдется на свете школьниц которые бы спокойно закуривали под снайперскими взглядами соседок знающих тебя чуть ли не с пятилетнего возраста. Тут надо на многое решиться, что уж мол во я какая разудалая девушка!
Или надо иметь какой-то резон - специально это делать для чего-то. Алена как раз имела «свой резон» когда подходя к Демину и Солдату-Юдину (человеку со скользкой фамилией) вынула из нагрудного кармашка сигарету спокойно бросила несколько остолбеневшему Демину.
– Огонька!
Нужный эффект был достигнут, Юдин разинул рот
– Вон видишь поехал?
– А улица Ломоносова была пряма как стрела, и неизвестный велосипедист находился уже метрах в семидесяти.
– Узнаешь кто. И где живет.
– Четыре рубля!
– Юдин быстро глянул на велосипедиста, а потом повернулся к Алене, которая вынуждена была курнуть второй раз и теперь говорила так, что дым неровными клочьями вырывался у нее изо рта.
– Парень! Рви быстрее, пока тебе шею не свернули! Демин, который в этой сцене не принимал никакого участия потому, что не понимал ее смысла был здорово удивлен тому, как Солдат сорвался с места и улетел словно подхваченная ветром пушинка.
Алена тут же бросила сигарету, затоптала ее плюнула. Она все таки не любила курить! А главное - не хотела засвечиваться. Посмотрела на Демина.
– Ты ничего не понял да? Ты знаешь кто этот парень?
– Который на велосипеде? Какой же он тебе парень? Ему лет сто!
– Демин усмехнулся.
– Теперь многие эти старичье спортом занимаются понимаешь и по фейсу совершенно не отличишь. А я сразу отличаю если хуже одет значит взрослый!
Алена удивилась этой странной и наверное точной примете. Хотя сам Демин был одет далеко не блеск. Но нет правила без исключения!
Она еще раз припомнила свой разговор с «этим». Его глаза так взрослые на нее никогда не смотрели, если только он действительно взрослый. Волосы под шляпой были. А шляпочка между прочим, действительно фирмы «Верия».
– Ну ладно, - сказал Демин великодушно.
– На, что он тебе сдался?
– Я его узнала! Это он. Который Славку вырубил.
– Как ты его узнать могла?!
– сказал Демин с усмешкой.
– Там же темно было. И через куст.
– Потому, что ты дурак!
– отрезала Алена.
Но Демин нисколько ей не поверил. Даже когда Алена стала ему и Славке рассказывать, как «этот» подвешивал ей фонарь про дачу. Ну и, что? Бывают Некоторые - вообще зимой снимают.
А вот на следующее утро он здорово испугался! Вышел и увидел этого мужика. Он опять был на велосипеде, в своей некрасивой «взрослой» одежде. Демин шагнул обратно в калитку, чего делать, наверное, не следовало. Но велосипедист не заметил его.
И в то же время он точно кого-то высматривал!
Из-за калитки Демин видел, как он проехался немного потом повернул назад - и снова мимо их домов. Мимо Славкиного!
Демину притаившемуся за кустом смородины не дано было знать, что Александр Степанович Глебов приехал сюда вовсе не из-за Славки. Не из-за «пистолетчика», как он стал называть его про себя. А из-за того или лучше сказать для того, чтобы может быть ненароком столкнуться с Аленой, которая именовалась в его сознании «Та-девочка-удивительная»…
А Демин со страхом сделал, как он думал, абсолютно бесспорный вывод за нами «секут»!
Он был казалось совсем не тот человек, чтобы чего-то сильно бояться. Но так казалось только Алене и Славке - тем, кто особенно не приглядывался к нему. Кто даже имени его не знал. А Демин и не стремился, чтобы узнали потому, что его имя было Степан. Угораздит же иных родителей вспомнить покойного дядю, который в свое время… ну и тому подобное.
Теперь есть такое выражение мы дескать не просто так себе молодые люди мы представители джинсовой культуры. А, что? Вполне внятный термин - скажете нет? Но Демин-то к ней отношения практически не имел, эта «культура» деньжищ стоит, а у Демина их не было.
Демин пока в общем-то не знал чего он действительно хочет в жизни. Но если другим многим спешить особенно было некуда: родители до поры поддержат покормят, - то Демину надо было определяться. Побыстрей!
«Тебе профессию надо иметь!» Так сказал Демину человек не больно добрый к нему, да еще и сердитый - материн поклонник. В неурочное время Демин пришел домой, а они сидели себе за столом да, как говорится, «чаи гоняли».
Демин вошел и прямо сел за стол. И не то, чтобы он сильно хотел жрать. И не то, чтобы так уж сильно «назло». А, что ли проверить хотел, как же ты будешь сейчас мать меня гнать отсюда, своего сына.
Ему в ту пору было лет тринадцать, но он уже во многом понимал, что к чему. Да и матерью было сказано в прямых словах, чтоб раньше десяти не появлялся. И место было найдено хорошее, где он мог досидеть до нужного часа - проявлена материнская забота.
И вот он пришел сел к столу - не было еще и семи. Почти надеялся, что сейчас мать придерется к чему-нибудь и начнет орать.
Тогда и он заорет «Да, пожалуйста, могу уйти! Вообще могу не приходить!» Тогда она заплачет и он заплачет. И они останутся вдвоем и сядут смотреть телевизор касаясь друг друга плечами. И она скажет ему где-нибудь в не очень интересном месте кино.
– Степк, поставь чайку.
Но ничего подобного не случилось! Когда он сел мать отвела пустые глаза в сторону. А этот мужик взял кусок хлеба кусок хорошей красной рыбы, которой они в основном и закусывали до прихода Демина, сделал бутерброд, налил Демину в стакан воды «Буратино» и сказал.
– Ешь на здоровье!
Но таким голосом он сказал, в котором тринадцатилетний Демин легко сумел прочитать: «Ты мне нагадить пришел, а я тебе все равно добром - вот хоть ты задавись!»
И тут Демин как-то растерялся. Он не знал то ли ему назло съесть этот бутерброд, то ли назло не съесть. Вот тогда-то вдруг прямо в эту самую секунду мужик и сказал: