Случайный свидетель
Шрифт:
Я закрываю глаза, не в силах смотреть на него, меня раздирают слишком разные чувства — и не в последнюю очередь стыд.
— Он сделал это, — медленно говорит он. — Он был внутри тебя сегодня , не так ли?
— Пожалуйста, прекрати, — говорю я, мне это не нравится.
— Тогда выкиньте это из моей головы!
— Я не знаю как! — кричу я, жалея, что не знаю. — Ты должен захотеть, Винс. Я не чёртов волшебник. Скажи мне, как сделать это лучше!
— Пообещай мне, что он больше тебя
С горьким смехом я качаю головой. — Как? Как я могу это обещать? Я могу обещать, что если он это сделает, я буду бороться, но как я могу обещать тебе, что он не заставит меня? Ты ведешь себя так, будто это моя вина. Если бы я могла его остановить, я бы уже это сделала!
— Я убью его, — говорит он, стиснув зубы и оборачиваясь.
— Не говори так, — говорю я немедленно. — Ты же не это имеешь в виду…
Развернувшись, он уставился на меня в ярости и недоверии. — Ты что, издеваешься? Не смей, блядь, защищать его передо мной, Миа.
Желудок сжимается, я качаю головой в отрицании. — Нет, я не защищаю. Это не то, что я… это не то, что я имела в виду.
У меня на языке крутится мысль сказать, что Шери сказала, что камеры везде, кроме туалетов, и я думала об этом последние несколько дней, и мне кажется, что он их смотрит . Ужасное совпадение, что как только Винс говорит мне, что не хочет детей, Матео решает трахнуть меня без презерватива.
Но Винс не слушает — он в ярости, лезет по кровати в мою сторону. Я отшатываюсь, нервничая, и он хватает меня за ногу, дергая меня вниз к себе.
— Винс, подожди…
— Ты говоришь мне, что он, черт возьми, заставляет тебя, а потом у тебя хватает наглости защищать этого сукина сына?
— Нет, я не…
Он не дает мне закончить, задирает мое платье на талии и швыряет меня на кровать. Я паникую, пытаюсь подняться, но он прижимает меня к кровати так же, как Матео.
— Тебе это нравится? Я недостаточно опасен для тебя, Миа?
— Винс, остановись, — кричу я, и слезы текут из моих глаз. — Это было не то, что я хотела — я не защищаю Матео.
— Хватит, черт возьми, говорить о нем, — выдавливает он, хватая мои ушибленные бедра и раздвигая их в стороны.
— Пожалуйста, Винс, не так.
— Я знаю, что не тот Морелли, чей член в последний раз был внутри тебя в этой постели, или даже сегодня, но мне, черт возьми, придется это сделать.
Я рыдаю, роняя лицо на подушку, когда Винс вонзается в меня. Мне уже так больно от Матео, а он такой подлый, что каждый толчок жжет как в аду. Я не могу перестать плакать все это время, и когда он наконец кончает, я понимаю, что он тоже не надел презерватив. Не знаю, был ли он так зол, что забыл, или он решил, что если я действительно забеременею, то, по крайней мере, теперь будет хоть какой-то шанс, что он отец.
Закончив, он не сворачивается рядом со мной, а просто встает с кровати и идет в ванную, оставляя меня полуголую и одну.
Когда он возвращается, он все еще зол. Я не могу смотреть
Наконец, я двигаюсь, сжимаю ноги и сворачиваюсь калачиком на боку.
Винс перестает ходить по комнате через несколько минут и подходит к кровати, наблюдая за мной. Он садится на край кровати спиной ко мне, проводит рукой по лицу и по волосам.
— Мне не следовало этого делать, — наконец говорит он.
Я не знаю, имеет ли он в виду жестокое обращение со мной или отсутствие презерватива, и он не уточняет.
Теперь он достаточно близко, и мне не нужно говорить громко. — Камеры.
Винс хмурится, не понимая.
— Я просто не хотела, чтобы он услышал, как ты говоришь это на камерах. Не хотела, чтобы он воспринял это как угрозу. Он причинит тебе боль.
Он молчит, поэтому я поднимаю на него взгляд, наблюдая, как в нем просыпается понимание, а затем он превращается в тупой ужас, когда осознает свою ошибку. — Ты не…?
Я качаю головой, говоря «нет». Я вижу, что он вот-вот утонет под осознанием, а у меня сегодня не осталось умственных способностей, чтобы справиться с этим, поэтому я спрашиваю: — Ты обнимешь меня?
Понятное дело, он удивлённо спрашивает: — Ты хочешь, чтобы я это сделал?
— Неделя выдалась тяжелая, — замечаю я. Мне бы не помешало немного утешения, да и больше его получить негде.
Тяжело вздохнув, он откидывает одеяло и забирается на кровать. Сначала он накидывает одеяло на мое тело, словно оно может скрыть то, что он только что сделал, затем устраивается позади меня, притягивая меня в свои объятия. Я наклоняюсь к нему, закрываю глаза и удивляюсь, как, черт возьми, моя жизнь перевернулась так полностью за такой короткий промежуток времени.
Глава Двадцать Шестая
Винс держит меня всю оставшуюся ночь. Я почти ожидаю, что кто-то придет и позовет хотя бы одного из нас, но этого не происходит. Я засыпаю где-то до восхода солнца, но я все еще измотана, когда слышу будильник Винса.
Жду, пока он выключит его, но через минуту переворачиваюсь и вижу, что его нет. Я тянусь, чтобы выключить эту чертову штуку, потирая висок, пока голова пульсирует. Это будет долгий день.
Элиза приносит мне завтрак, чего она обычно не делает, поэтому я думаю, что кто-то из них, должно быть, сказал ей это сделать. Я не спрашиваю, кто именно. Мне все равно.
Я сегодня снова ничего не чувствую. Может, я вырвусь из этого состояния, когда проснусь, но сейчас? Нет.
Я не ищу никого, кто бы подвез меня в школу. Достаточно времени, чтобы погулять, и я могла бы подышать свежим воздухом.
Я на полпути в школу, когда слышу, как машина позади меня замедляет ход. Знака «стоп» не видно, поэтому мой желудок сжимается от страха, ожидая обернуться и увидеть Матео или, по крайней мере, Адриана.
Однако, когда я смотрю, там двое мужчин, которых я не узнаю. Мое сердцебиение учащается, гадая, не приспешники ли это Морелли, которые пришли меня прикончить.