Слушайте песню перьев
Шрифт:
— Перо, опущенное концом вниз, говорит, что воин был ранен во время битвы, но все же нанес удар врагу. Если он был ранен, не успев нанести удара, край пера подрезается. Если конец пера окрашен в красный цвет, значит, воин убил своего врага. Если на пере есть зарубка с окрашенными в красный цвет краями, значит, воин завоевал скальп. Если воин участвовал в десяти победоносных битвах, он имеет право носить куп — султан из перьев. Куп с рогами бизона имеет право надевать великий вождь или колдун племени. Таков язык перьев, так они говорят.
Он вспоминал песни своего народа,
Он представлял себе славного Метакома, который разрушил двенадцать селений белых и сам погиб на острове Род, даже мертвым не выпустив из рук томагавка.
Он мысленно следил за великим путем Понтиака, когда тот, вместе с отважной своей дочерью Паките, проплыл на каноэ по всему течению Отца Вод, поднимая племена против белых пришельцев.
Он дрожал от гнева и ненависти, вспоминая рассказ Оеасеса о битве под Данвиллом, на берегу Онтарио, где погиб дед отца его — Падающая Звезда,
— Я кровь от крови его, я такой же, как сам Текумзе! — шептал он, и слезы текли по его щекам — последние слезы юноши, ибо воины никогда не плачут.
Он молился Духу Животных — Нана-бошо, чтобы тот был благосклонен к нему и посылал на тропы его лучшую дичь.
Он просил черного Духа Смерти — Кен-Маниту, чтобы тот дал ему достойный воина конец жизни, когда придет пора уходить к своим предкам золотой Дорогой Солнца.
Он рисовал на речном песке концом стрелы озера и реки, поселения и охотничьи тропы своей родины, и, закрыв глаза, старался запомнить их навсегда.
Он снова и снова проверял точность полета своего метательного ножа, и упругость лука, и тяжесть и остроту томагавка.
И когда пришло утро третьего дня, он понял, что повторил то, что узнал в лагере Молодых Волков за двенадцать лет, и готов к Посвящению.
Едва рассвет красной щелью расколол небо над лесом, в лагере снова запели бубны и загремели трещотки.
Все шауни и прибывшие накануне вечером воины надели праздничные наряды. Даже самые маленькие ути были в куртках из белой оленьей кожи, с бахромой на груди и на рукавах.
Праздник, как всегда, открыли танцоры.
Сначала Маленький Ворон из рода капотов и Легкая Нога из рода танов рассказали об отлете диких гусей, об удачливых охотниках племени и о Стране Севера, откуда скоро должен прийти Кабинока и накрыть землю покрывалом снега.
Потом викминч 18 Три Звезды и Летящая Стрела показали, как борется с охотником и умирает серый медведь — мичи-мокве.
А затем из леса на поляну вышли они.
Их было трое: он, Сат-Ок, Длинное Перо, получивший имя свое за бой и победу над горным орлом; Неистовая Рысь, Нихо-тиан-або, убивший рысь в роще у озера Гануауте, когда ему было десять лет, и Черная Скала — Кускет, названный так за то, что в одну охоту у подножия Черных Скал он подстрелил сразу дикую козу и молодого оленя.
18
Племя шауни
На коротких поводьях они вели за собою коней, а в руках держали луки и томагавки.
По знаку колдуна они перебросили луки за спины и вскочили на мустангов.
И началось состязание Силы и Ловкости…
— А у нас молодых людей, которым исполнилось по шестнадцать, родители ведут в костел, и там происходит миропомазание. Это называется конфирмацией, — услышал он голос Яна.
Цепь воспоминаний разорвалась. Исчезла поляна. Заглох стук копыт. Стерлись лица Неистовой Рыси и Черной Скалы. Снова нукевап в чужом лесу, в далекой стране. Слабеющий огонь костра. Глаза Яна Косовского. И его голос:
— Ты понимаешь… для меня все это вроде сказки. Знал, что на свете живут индейцы. А вот сейчас ты говоришь, а мне не верится. Неужели еще есть такое?
— Есть, — сказал Станислав. — Подожди. Не перебивай…
…Как трудно снова уйти на поляну Большого Костра, где сверкали лезвия томагавков и ножей, бросаемых в цель, и где каждый удачный удар сопровождался криками радости…
Свистели оперенные стрелы, вонзаясь в голову лося, сделанную из ивовых прутьев и шкур.
Они разгоняли мустангов на полный галоп и спускали тетиву луков в тот момент, когда конь круто поворачивал в сторону.
Они на скаку менялись конями. Свешиваясь с седла, подхватывали с земли упавший лук. Держась только ногами в деревянных стременах, круг за кругом пролетали у самых сосен, головой почти касаясь земли. Они вспрыгивали на коней и соскакивали с них, когда те неслись бешеным карьером.
Их глаза были внимательны, мысли быстры, движения точны, а тела упруги, как лезвия стальных ножей. Они могли бы состязаться так с утра до позднего вечера, не чувствуя усталости, показывая все новые боевые приемы, если бы только большой барабан громким голосом не приказал им остановиться.
«Слушайте! Слушайте! Слушайте! — гремел барабан. — Вы показали многое из того, что умеете. Вы показали, что лагерь Мугикоонс-Сит был хорошей школой для вас. Теперь наступило время показать, что вы — настоящие мужчины, не боящиеся боли и страданий. Вы должны пройти испытание крови. Воины! Собирайтесь у шасса-типи, у большой Красной типи, где будет идти Посвящение. Юноши, оставьте своих коней и приготовьтесь к испытанию. Вас ждут. Не медлите!»
Он привязал коня к дереву и сбросил на землю куртку.
Кровь еще кипела от возбуждения, туманила взгляд.
Рядом оказался Неистовая Рысь из его рода, рода Совы.
— Сат-Ок, мы знаем друг друга с той поры, когда нас маленькими, слабыми ути привезли в лагерь Молодых Волков, У нас был один учитель Овасес, которого мы называли отцом и который вел нас по тропам чащи и знаний. Так я говорю?
— Да, Рысь. Твои слова правильны.
— Сат-Ок, сегодня мы станем воинами. Поклянемся друг другу в вечной дружбе! Я всегда буду помнить тебя, и если тебе нужна будет помощь — позови. Я приду.