Служанка
Шрифт:
– Что ты мне тут машешь? Опять самовольничаешь? – насупилась она. Красная родинка между ее бровями угрожающе дрогнула. – Делай, как я велела! И нечего умничать, тут и поумнее тебя найдутся!
Салта схватила меня за руку и потащила к лестнице.
– Вот же негодная девка, – на ходу, шипела она. – Что ни скажи, все по своему сделает! Никакого сладу с ней нет! Чего глазюками ворочаешь? У-у, лишманка!
Она тянула меня за собой, не переставая поливать отборной бранью, а я смотрела на ее короткую шею, на крупные уши с толстыми мочками, на трясущиеся от гнева щеки и представляла,
– Все-то вас толкать и пинать нужно, чтобы вы работали, – без устали ворчала старшая. – Ленивицы!
Она запыхалась, но темп не сбавляла и вскоре уже стучалась в графскую спальню.
– Милорд? – приоткрыв дверь, позвала старшая и обернулась ко мне. – Видишь, нету никого, – буркнула она, втолкнула меня в комнату и вошла следом.
Я тут же увидела стоящий на столике графин с вином. Интересно, отраву уже успели подсыпать? Может, разбить его ненароком? Пусть уж лучше меня выругают и денег лишат, чем арн в эор отправится…
– Ну? Чего стоишь? – не унималась Салта. – Ждешь, что я уйду? Не дождешься. Я тут останусь, прослежу, что бы ты убралась как следует. За вами, бездельниками, цельный день присмотр нужен!
Она сложила на груди свои толстые руки и злобно насупилась.
– Чего мнешься? Бери тряпку и начинай!
Мне не оставалось ничего другого, как взяться за уборку. Я сходила за водой, под пристальным взглядом Салты вымыла полы и протерла пыль, и уже собирала тряпки, когда дверь открылась, и в комнату стремительно вошел арн. Создательница! Все-таки не успела...
– Что вы тут делаете? – уставился на нас хозяин. – Почему ты опять здесь?
Взгляд его остановился на мне, стал темнеть, наливаясь алой злобой, на руках когти появились.
Я торопливо поклонилась и указала на старшую. Вот и пусть теперь отдувается, с меня-то взять нечего, я приказ выполняла. А кто его отдал? Верно. Дурная баба.
– Я ведь, кажется, предупреждал, чтобы мои покои убирали когда я обедаю? – обратился граф к Салте.
– Ваше сиятельство, так я думала, пока вы с гостями заняты…
Старшая побледнела. Видать, не ждала от хозяина такой отповеди, привыкла, что все под ее дудку пляшут. Забылась.
– Вы слишком много думаете, дана Салта, – резко сказал арн. – В то время, как должны просто выполнять мои приказы. Это понятно?
Глаза его ярко полыхнули.
Старшая струхнула и сделала крошечный шаг назад, но потом опомнилась и попыталась улыбнуться. Только вот губы у нее дрожали, никак в угодливую улыбку не складывались, отчего лицо казалось жалким и старым. Видно было, что старшая боится – сильно, до одури, до мурашек. Но характер поганый и тут не давал покоя, не могла она замолчать да смириться, все норовила на своем настоять.
– Я спрашиваю, понятно? – снова спросил лорд Штефан и, подойдя к столу, налил в бокал вина, а меня будто холодной волной изнутри ударило. Мать-Создательница! А если отрава уже там?
Раздумывать было некогда. Я шагнула вперед, будто собираясь ведро забрать, споткнулась о край ковра, и, падая, зацепилась за арна и выбила из его рук бокал.
– Рагж! – выругался лорд Штефан, разглядывая растекающиеся по серому камзолу винные потеки. – Что ж ты такая неловкая? – посмотрел он на меня.
Как ни странно, злости в его голосе не было. Скорее, недовольство на произошедшее. И глаза снова синими стали. И мелькнуло в них что-то, за сердце взяло, в душу проникло...
– А я вам говорила, милорд, что девка бестолковая, – встряла Салта, обрывая мои мечтания. – Все у нее из рук валится, работать не любит, со старшими пререкается…
– Немая пререкается? – хмыкнул арн.
Он ухватил меня за ворот платья и поставил на ноги. Но не отпустил, продолжая крепко держать за плечо.
– Очень интересно, как ей это удается? – нажим стал сильнее.
– А вы не смотрите, что она говорить не может, вы, милорд, на глазюки ее бесстыжие взгляните! По ним все видать, все мысли ее непокорные!
Салта полоснула по мне злым взглядом и снова заискивающе улыбнулась графу.
– Вы бы, Ваше сиятельство, разобрались, вернули убогую на ее прежнее место. Дан управляющий пока плохо тут всех знает, вот и этой неумехе должность дал, а она…
– Решения дана Кражича обсуждению не подлежат, – оборвал лорд Штефан старшую. – Как и мои. Вон отсюда. Обе.
Он махнул рукой, Салта понятливо отступила к двери, я двинулась следом, но арн неожиданно передумал.
– Хотя, нет. Ты останься, – кивнул он мне. – Приберись тут.
Арн указал на мокрое пятно на полу, а потом отошел к окну, распахнул створки и высунулся наружу, словно ему дышать нечем было.
– Чего ждешь? – не оборачиваясь, уточнил он.
Я вернулась, сполоснула тряпку и принялась вытирать разлитое вино. Хорошо, что оно на ковер не попало. Интересно, успели в него отраву кинуть или нет? Как бы узнать? Жаль, что камня заветного больше нет… С маленьким кусочком саретуса, доставшимся мне от отца, я никогда не расставалась. До того самого злосчастного дня. Как бы он мне сейчас пригодился...
Граф тем временем отошел от окна, скинул камзол, за ним – рубаху и принялся рыться в шкафу, выбирая одежду. Мышцы его размеренно ходили под смуглой кожей, широкие плечи загораживали висящие на специальных пренах камзолы, штаны сидели низко, открывая поясницу и ложбинку ягодиц.
Я забыла об уборке. Распрямилась, да так и застыла, жадно разглядывая арна. У него было так много шрамов… Некоторые из них напоминали мне узоры того самого вироша, что вот уже пятый день перед глазами вился. А некоторые вызывали желание дотронуться, провести пальцами по белесым полоскам, попытаться их разгладить. И такая жалость душу скручивала, что хоть плачь! Это ж сколько раз его ранили? Наверное, только сейчас, глядя на лорда Штефана, я впервые отчетливо поняла, что он – воин. Нет, я и до этого знала, что арн – бывший командующий императорской армией, только вот не задумывалась, что это значит. Мне казалось, что лорд Крон в штабе сидел и оттуда указы раздавал, а получается, он своими руками победы добывал, наравне с обычными воинами. И все эти шрамы...