Слямбу катамбу нок! или Прключения первобытного выдумщика
Шрифт:
И вот противники, подняв над головами деревянных богов, стали сближаться. Остановились, потоптались, примериваясь для удара, размахнулись и — трах! Два истукана сшиблись и отскочили друг от друга.
Воины обоих племен сначала присели, накрыв головы руками, а потом легли, уткнувшись носами в землю. Стоять остались только вожди, но те от увиденного остолбенели.
Еще раз — бац!!
Надо вам сказать, — признался Взашей, — что и мы, дети самого Ветра, струхнули и вжали головы в плечи. Свой бог или чужой — кто их знает, на что они способны, когда их так вот, напрямую, сталкивают лбами!
— "Бух!!!" — Тут раздался еще и треск, и оба колдуна осмотрели своих зверей. Трещин не нашли и снова размахнулись.
— "Трах-тарарах!" — Козел развалился пополам, один рог в одну сторону, другой в другую. Его шаман растерянно смотрел на обломки бога у своих ног.
А шаман-Медведь размахнулся снова. Зачем?..
— "Бряк!" — и медведь-истукан опустился на голову соперника. Колдун взмахнул руками и упал замертво.
— "Так кто из нас двоих тугодум? — громыхнул шаман-победитель. — Не тот ли, что лежит передо мной с расколотой головой? Его так называемый бог оказался обыкновенной деревяшкой, годной только для Костра! То ли дело наш! Наш сдвигает горы, а такая потасовка, как эта, для него пустяк".
Воины его племени начали вставать один за другим, вслед за ними стали боязливо подниматься и люди племени Козла.
— "А вы как лежали, так и лежите! — прикрикнул на них победитель. — Они еще смеют стоять на двух ногах, как мы, ради которых только и восходит Солнце! Нет уж! Теперь вы не подниметесь с четверенек, а то и вечно будете ползать, как змеи!"
Шаман чем дальше говорил, тем больше распалялся.
— "Смотрите-ка на них! — кричал он. — Вот что значит заблуждаться! Этак можно взять любую корягу в Лесу и валиться перед нею на брюхо, воображая, что это бог. А ну снимите с голов эти дурацкие рога! Вашего бога больше нет, а вернее, его и не было. Теперь вы все будете поклоняться Настоящему, нашему Медведю, великому и несокрушимому…
И вот еще что, — обратился он к тем, кто окружал его — двум вождям и обоим племенам, одно из которых стояло, а другое лежало, — в честь этой победы повелеваю, — он все же покосился на своего вождя, но тот так и не отошел от потрясения при виде Битвы Богов, — повелеваю: вытесать нашего Медведя из камня, чтобы и Время было подвластно ему!"
— Сквозняк тебя прохвати! — неожиданно рассердился Доупаду. — Так много слов я еще ни разу не слушал! Мне бы хватило их на всю зиму.
Стремглав высказался длиннее:
— Жаль, что я не умею запоминать, — пробурчал он, зевая. — А то дома я пересказал бы эту Взашееву историю нашему шаману. И добавил бы, что он ее повторяет каждому встречному-поперечному. Видно, она ему очень нравится. Знаете, что бы сделал с Взашеем Наобум?
— Знаю, — отозвался Взашей, — он наконец-то спалил бы меня на Костре.
— И поделом, — заключил Доупаду и тут же повалился спать.
— А знаешь, это идея, — проговорил, глядя на пляшущий огонь, Дум — лоб его был так наморщен (может быть, впервые в жизни) так, словно по нему, как по воде, пробежала рябь, — идея: дать… богам… самим… разобраться… кто… из… них… главнее… — Слова были одно нерешительнее другого. — А… не… поручать… разборки… людям… Но ведь… тех-то богов… что сшиблись… лбами… сделали сами люди! Вот они и… расплачиваются… драками… за то, что… вытесали… в свое время… бога…
Дум вздохнул, будто сбросил с плеч тяжелую ношу, и лоб его разгладился.
— И вообще, я думаю, — тут Думов голос стал увереннее, — что время деревянных богов, раз ими стали драться, прошло! Наступает время каменных. Как наша Гора.
Какое-то время Взашей смотрел на Дума с недоумением, хлопая глазами.
— Что-то я вдруг перестал тебя понимать. — Он потряс головой. И возразил последним словам: — А как же тогда наш Ветер? — Лоб его, тоже было наморщенный, в этот момент тоже разгладился. — На счету Ветра, между прочим, не одна сваленная Гора!
— Ветер! — не остался в долгу Дум, чей лоб теперь разгладился, словно ряби и не бывало. — А как, скажи, вытесать из него бога?
— Гора стоит на месте, — ответил Взашей, — а Ветер сегодня здесь, а завтра там. Другими словами, ваша Гора только для вас, а Ветер — он для всех! Ну, что ты на это скажешь?
— Нашу Гору видно отовсюду…
— Что-то ее не видать с этого места. А наш Ветер — вот он! Смотри, как он мотает из стороны в сторону пламя!..
Не будем забывать, что в тот вечер у Костра сидели-спорили первобытные люди. Они так многого еще не знали и не умели, что не стоит и перечислять. Ведь даже Рукопожатие и Улыбку тогда только-только начали осваивать… Ну так вот, Дум и Взашей, первобытные, повторим, люди, как завели в тот вечер спор, так и не смогли ни о чем договориться, ни на чем остановиться — не смогли прийти к единому выводу до самого утра.
Уж мы-то на их месте еще до краешка Солнца на чем-нибудь да примирились!
Уж мы-то, конечно, пришли бы к какому-то соглашению!.
Договорились бы, это точно!
Кто-то думает иначе?
А?…
ВДВОЕМ ПРИДУМЫВАТЬ ЛЕГЧЕ
Как спали и как просыпались первобытные люди?
Спали они тревожно, и на это были причины. Первая: наши далекие предки очень часто укладывались натощак. А что оставалось давним жителям пещер, если:
хлеб они еще не сеяли,
огородов не сажали,
коров не доили,
овец не пасли, свиней, гусей и кур не заводили,
а птичьи яйца собирали только когда случайно находили их в гнезде.
Да и запасать свежие продукты тогдашний человек еще не умел: в пещерах ни погребных ледников, ни, понятно, холодильников не было.
Соль, правда, в то время уже открыли, но еще никто не догадался засаливать ни мясо, ни овощи.
Овощи, кстати, только-только начали распознавать среди трав и корешков. Ученые до сих пор спорят, какой овощ был отведан пещерным человеком первым: картошка, морковь, брюква, репа или капуста. Про чеснок, горчицу, хрен и черный перец известно: они были последними.