Смех Циклопа
Шрифт:
– Я перед тобой в долгу, Дариус, – шепчет она, обращаясь к надгробному камню.
– Я предпочла бы лежать в этом гробу вместо тебя, Дариус.
Лукреция Немрод покидает кладбище.
Проклятое 1 апреля!
Она бредет по улицам Монмартра, поднимается по улице Сен-Венсен. Она впитывает очарование старинного района, настоящей деревни, помнящей былые времена.
От порыва сырого ветра хлопают ставни в окнах кирпичных домов.
Добравшись до базилики Сакре-Кёр, она опускается
Короткая вспышка в небе, гром вдалеке, самая черная из туч проливается дождем. Люди, прогуливавшиеся и отдыхавшие вокруг нее, по большей части туристы, бросаются врассыпную, спасаясь от ливня.
Лукреция ежится, вбирает голову в плечи, с трудом зажигает новую сигарету и закрывает глаза.
Становится темно, и она остается одна, насквозь промокшая и стучащая зубами, на ступеньках Сакре-Кёр, в тусклом свете фонаря.
21
«Жильбер навещает в больнице соседа-японца, попавшего в серьезную аварию.
Зайдя в палату, он видит соседа всего в трубках, в гипсе, настоящую мумию. Японец не может шелохнуться, видны только глаза; кажется, он спит. Жильбер молча сидит у койки, наблюдая за ним. Вдруг японец открывает и таращит глаза.
– САКАРО АОТА НАКАМИ АНИОБА! – кричит он.
И испускает дух.
На похоронах Жильбер подходит к вдове и к матери умершего.
– Примите мои соболезнования… – Обнимая их, он продолжает: – Перед самой смертью он произнес последние слова: САКАРО АОТА НАКАМИ АНИОБА. Знаете, что они значат?
Мать падает в обморок, вдова смотрит на него в гневе.
– Скажите, что это значит? – не отстает Жильбер.
– ТЫ ЗАЖАЛ МОЮ КИСЛОРОДНУЮ ТРУБКУ, КРЕТИН!»
Из скетча Дариуса Возняка «Первые будут последними».
22
Выглядывает солнце – сначала охряное, потом оранжевое и наконец правильный желтый круг над горизонтом.
Позади у Лукреции Немрод бессонная ночь, полная блуждания под дождем и напряженных раздумий с сигаретой в зубах.
Она закашливается.
Надо бы бросить курить, не хватало стать как эта Тенардье или как пожарный из «Олимпии»: преждевременно состариться, покрыться морщинами и очерстветь душой.
Она давит сигарету каблуком.
Уже 9 часов утра, и она торопится к муниципальному моргу, где как раз открываются двери.
Заведение провоняло формалином, жиром и разложением.
Она блуждает по лабиринту коридоров.
Сюда попадают все трупы: и людей без имени, и знаменитостей.
Ее приветствует патологоанатом – стройный улыбчивый красавец, др-р П. Боуэн, судя по табличке на халате.
– Очень жаль, но раз вы не его близкая родственница, я не вправе делиться с вами информацией, мадемуазель.
Почему тем, кто хочет двигаться вперед, всегда чинят преграды?
Она роется в памяти, перебирая отмычки, отпирающие чужие души.
Купюра в 50 евро?
– Подкуп должностного лица? – звучит в ответ. – Подсудное дело, мадемуазель.
Молодая научная журналистка закопалась в своих отмычках. Приходится вспомнить перечень мотиваций, выявленных в ходе прошлого расследования:
1) боль,
2) страх,
3) материальный комфорт,
4) секс.
Она предполагает, что здесь, в случае с особью мужского пола, мог бы сработать ключик под номером 4.
Как бы ненароком, притворяясь, что ей жарко, она расстегивает две верхние пуговки своей черной китайской блузки из шелка с вышитым красным драконом, пронзенным мечом. Появляется возможность полюбоваться полукружьями ее грудей, не стесненных бюстгальтером.
– У меня всего пара вопросов.
Патологоанатом мнется, поедая глазами ее грудь, пожимает плечами и подходит к полкам с папками.
– Что именно вы хотите узнать о Дариусе Возняке?
– Что стало причиной его смерти?
– Остановка сердца.
Лукреция Немрод включает в своем «Блэкберри» диктофон, но для отвода глаз заносит карандаш над блокнотом.
– Любая смерть вызывается остановкой сердца, не так ли? Даже от укуса змеи или повешения. Я спрошу иначе: что вызвало остановку сердца?
– По-моему, переутомление. После выступления он был без сил. Мы не догадываемся, как это утомительно: два часа кряду заставлять публику смеяться. Это требует колоссального нервного напряжения.
– Как бы вы расшифровали три буквы: BQT?
Патологоанатом показывает на свои инструменты из нержавейки.
– Так называется мой профессиональный комплект ланцетов, я покупаю их по скидке наборами по десять штук: «инструменты базового качества», по-английски Basic Quality Tools. Получается «Би-Кью-Ти», похоже на «бигуди». Трупам ни к чему инструменты из чистого серебра.
Он посылает меня по ложному следу. Напряжение не должно ослабевать, иначе он воспользуется любым предлогом и смоется. Пускаем в ход призывной взгляд 24-бис, полуулыбку номер 18 – и берем его тепленьким.
– Мог ли Дариус умереть… от смеха? – спрашивает она.
Специалист в удивлении.
– Нет, смех не убивает, а лечит. Смех приносит только пользу. Существует даже смеховая йога, люди принуждают себя смеяться, чтобы подстегнуть иммунную систему и улучшить сон.
– От чего тогда можно умереть в закрытом помещении, если смерти предшествовал взрыв хохота?
Доктор Патрик Боуэн аккуратно закрывает папку и ставит ее на место.
– Наверное, у него были нелады со здоровьем. То, что он хохотал, прежде чем умереть, – чистое совпадение. С тем же успехом он мог бы играть на пианино или кататься на велосипеде. Это не значило бы, что его пианино или велосипед – убийцы. Скажем так: в процессе чего-то у него отказало сердце. Не более того.