Смерть королей

Корнуэлл Бернард

Вместо этого мы быстро неслись. Я дал Лудде кольчугу, шлем и меч, а Сигунн, ездившая верхом так же хорошо, как любой мужчина, была в роскошном плаще из меха выдры.

Мы миновали Эанулфсбириг поздно утром. Обойдя далеко с запада небольшое поселение, я задержался среди темных зимних деревьев, чтобы пристально осмотреть мерцающую реку, мост и крошечные крытые соломой домики, выпускающие в чистое небо маленькие облачка дыма.

— Там никого, — сказал Финан через некоторое время. Я доверял его глазам больше, чем своим. — По крайней мере, никого,

о ком стоит волноваться.

— Если только они не в домах, — предположил я.

— Они бы не взяли своих лошадей внутрь, — сказал Финан, — или ты хочешь, чтобы я выяснил?

Я покачал головой. Сомневаюсь, что датчане были там.

Может, их и вовсе нигде не было. Но я подозревал, что они следили за Эанулфсбиригом, хотя, вероятно, с дальнего берега реки.

За речной низиной вдалеке виднелись деревья, и там, в подлеске, могло скрываться войско.

Я предположил, что Сигурд хочет, чтобы мы перешли реку перед его атакой, и спинами оказались бы к потоку, но тогда ему нужно было бы защитить мост, чтобы предотвратить наше отступление.

А может быть, даже сейчас Сигурд в своем доме пил медовуху, а я просто выдумывал опасности.

— Идем дальше на север, — сказал я. Мы направили лошадей через пашню, засеянную озимой пшеницей.

— Чего вы ожидаете, господин? — спросил меня Лудда.

— Что ты будешь держать рот закрытым, если мы встретим датчан, — ответил я.

— Думаю, я так и хотел поступить, — сказал он с жаром.

— И молись, чтобы мы не пропустили ублюдков, — сказал я. Я беспокоился, что Осферт мог попасть в засаду, хотя инстинкты говорили мне, что мы все еще не нашли врага. Если они где-то были.

Мне казалось, что идеальным местом для нападения на нас из засады был мост в Эанулфсбириге, но насколько было видно, на этой стороне Узе не было людей, а Сигурд обязательно бы поставил их на обоих берегах.

Сейчас мы ехали более осторожно, оставаясь среди деревьев по мере продвижения на север. Мы были за пределами маршрута, на котором Сигурд ожидал бы нас, и если у него были люди, чтобы отрезать нам пути отступления, я хотел найти их, хотя зимняя природа оставалась холодной, безмолвной и пустой.

Я начинал думать, что мои страхи неуместны, что нам не грозит никакая опасность, и потом, весьма неожиданно произошло нечто странное.

Мы прошли, наверное, три мили после Эанулфсбирига и находились среди раскисших от воды полей и небольших искусственных рощиц, река была в полумиле справа.

Грязное облако дыма поднималось из рощицы на дальнем берегу, и я не придал ему значения, предположив, что оно идет из домика, скрытого среди деревьев, но Финан увидел нечто большее.

— Господин, — позвал он, и я сдержал лошадь, чтобы посмотреть, куда он указывает. В этом месте река петлей выгибалась на восток, и в самой дальней точке этой петли, под голыми ветвями ив, виднелись носы кораблей, которые ни с чем нельзя было перепутать. В форме голов зверей.

Я не замечал их, пока Финан не показал. У ирландца

было самое острое зрение, какое мне доводилось повстречать в жизни. — Два корабля, — сказал он.

У кораблей не было мачт, видимо потому, что на них прошли на веслах под мостом в Хантандоне. Корабли восточных англов?

Я пристально вглядывался и не смог заметить ни одного человека, корпуса кораблей были спрятаны за густыми прибрежными зарослями.

Но вытянутые очертания кораблей говорили мне о том, что они в неподходящем месте. Позади меня Лудда снова рассказывал о том, как датские разбойники однажды проделали весь путь на веслах до Эанулфсбирига.

— Тихо, — сказал я ему.

— Да, господин.

— Может быть, они оставили корабли на зимовку? — предположил Финан.

Я покачал головой.

— Они вытащили бы их из воды на зиму. И почему они показывают их звериные головы?

Мы помещаем на наших кораблях головы драконов или волков, только когда находимся во вражеских водах, что указывает на то, что эти корабли — не из восточной Англии.

Я повернулся в седле, чтобы посмотреть на Лудду.

— Помни, держи рот на замке.

— Да, господин, — ответил он, хотя его глаза горели. Нашему чародею нравилось быть воином.

— А все остальные, — сказал я, — убедитесь, что ваши кресты спрятаны.

Большинство моих людей были христианами и носили кресты, так же, как я носил молот. Я смотрел, как они прятали свои талисманы. Молот я оставил на виду.

Мы направили лошадей из леса через луг. Мы не прошли еще и половины расстояния, когда один из увенчанных головой зверя кораблей начал движение.

Оба корабля были пришвартованы у дальнего берега, но один из них сейчас пересекал реку, и три человека поднялись на носовую часть. На них были кольчуги.

Я высоко поднял руки, показывая, что безоружен, и пустил уставшую лошадь медленно идти в их направлении.

— Кто вы? — крикнул мне один из них.

Он кричал на датском, но что меня озадачило, поверх кольчуги у него был надет крест. Это был деревянный крестик с маленькой серебряной фигуркой Христа, прикрепленный к поперечине.

Может, это был трофей? Ни одного из людей Сигурда я не мог представить христианином, а корабли были точно датские.

За ним я теперь мог разглядеть больше людей, может быть около сорока, ждущих в кораблях.

Я остановился, чтобы дать человеку разглядеть себя. Он видел лорда в дорогих военных доспехах, с серебряными украшениями на ремнях, с браслетами, мерцающих на солнце, и с молотом Тора на груди.

— Кто ты, господин? — спросил он с уважением.

— Я Хаакон Хаакансон, — придумал я себе имя, — и я служу ярлу Хэстену.

Я придумал историю, будто я — один из людей Хэстена.

Я предположил, что никто из приспешников Сигурда не знаком с воинами Хэстена и не будет подробно расспрашивать меня, а если и будет, то Сигунн, бывшая когда-то у Хэстена, поможет с ответами. Поэтому я и взял её с собой.