Смерть королей
Шрифт:
— Я дважды перехожу реку?
— Трижды, господин. В Беданфорде тоже перейдёте, но там есть брод, разумеется.
— То есть я должен ходить туда-сюда через реку? — спросил я.
— Можно пойти вдоль северного берега, если желаете, господин, тогда не надо пользоваться мостами, но путь будет длиннее, и там плохая дорога.
— Можно ли перейти реку вброд?
— Только не вниз по течению от Беданфорда, господин, только не после такого дождя. Река разольётся.
Я кивнул. Я играл с серебряными монетами, и Лудда и Тег сморели на них, не отрывая глаз.
— Скажи, — произнёс я. — Если бы ты хотел обмануть жителей Элея, как бы ты туда попал?
— О, через Грантакастер, — тут же ответил он. — Это точно самый короткий путь, люди в Грантакастере такие доверчивые, господин.
Он усмехнулся.
— Какое расстояние между Эанулфсбиригом и Хантандоном?
— Как утренняя прогулка, господин. Это не расстояние.
Я перебирал монетки в ладони.
— А мосты? — спросил я. — Они деревянные или каменные?
— Оба деревянные, господин, — ответил он, — когда-то были каменными, но римские арки рухнули.
Он рассказал о других поселениях, расположенных в долине Узе, о том, что долина больше саксонская, чем датская, хотя все фермы платят дань датским лордам.
Я позволил ему говорить, а сам думал о реке, через которую придётся переходить.
Если Сигурд планировал засаду, размышлял я, то он устроит её близ Эанулфсбирига, зная, что мы должны пересечь мост.
Он бы точно не выбрал Хантандон, потому что отряд Восточной Англии ожидал бы на возвышенности к северу от реки.
Или он, возможно, вообще ничего не планировал.
Может, опасности на самом деле и не было.
— Ты был в Китрингане? — спросил я у Лудды.
Он удивился, возможно потому, что Китринган был очень далеко от тех мест, о которых я его расспрашивал.
— Да, господин, — сказал он. — Что там?
— У ярла Сигурда там дом для пиршеств. Он пользуется им, когда охотится в лесах.
— Там есть частокол?
— Нет, господин. Дом большой, но большую часть времени пустует.
— Я слышал, Сигурд проводит там Йолль.
— Возможно, господин.
Я кивнул, затем убрал монеты в свой мешочек и увидел разочарование на лице Лудды.
— Я заплачу тебе, — пообещал я, — когда мы вернёмся.
— Мы? — взволнованно спросил он.
— Ты едешь со мной, Лудда, — ответил я, — любой воин был бы рад путешествовать в компании чародея, и чародей должен быть чрезвычайно рад, что его сопровождает воин.
— Да, господин, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал радостно.
Мы отправились в путь следующим утром. Монахи передвигались пешком, что задерживало нас, но я не сильно торопился. Я взял с собой практически всех людей, оставив лишь пятерых для охраны дома.
Нас было больше ста человек, но только 50 были воинами, остальные были священниками или слугами, а Сигунн была единственной женщиной.
Мои люди надели свои лучшие кольчуги. Двадцать из них вели нас, остальные сформировали арьергард, а монахи, священники и слуги шли или ехали в центре.
Шестеро из моих воинов с флангов выехали вперед для разведки. Я ожидал, что мы без происшествий проедем путь от Букингаама до Беданфорда. Так оно и вышло.
Беданфорд, в котором я ранее не был, предстал печальным, полуопустевшим городом, съежившимся до напуганной деревеньки.
Ранее здесь, на севере у реки, стояла величественная церковь, где, предположительно, покоился король Оффа, тиран Мерсии, но датчане сожгли ее и раскопали могилу короля в поисках сокровищ, которые могли захоронить вместе с его телом.
Ночевали мы в холоде и неудобстве, в сарае, правда, некоторое время я провел в темноте вместе с часовыми, мерзнувшими в своих меховых плащах.
На рассвете сырая, тусклая, плоская поверхность земли покрылась туманом, в котором лениво и величественно извивалась река.
Мы перешли реку в утреннем тумане. Сначала я отправил через реку Финана с двадцатью людьми, он проверил дорогу впереди и вернулся с сообщением, что врагов не видно.
— Враг? — спросил меня Уиллибальд. — Почему ты ожидаешь врагов?
— Мы воины, — ответил я ему, — и всегда допускаем наличие врагов.
Он покачал головой.
— Это земля Эорика. Она дружественна, господин.
Переправа была глубокой, а вода — студёной, и я позволил монахам воспользоваться большим плотом, который был привязан у южного берега и оставлен, видимо, для этой цели.
Перейдя реку, мы пошли по остаткам римской дороги, проходившей через широкие затопленные луга.
Туман рассеялся, уступив место солнечному, холодному, ясному дню. Я был настороже. Иногда мы устраиваем ловушку для неуловимой волчьей стаи, причиняющей беспокойство.
Мы оставляем нескольких овец на открытом месте, а волкодавов прячем с подветренной стороны и ждём в надежде, что волки появятся.
И если это происходит, всадники и гончие начинают охоту на стаю, промышляющую в диких землях, пока не останется ничего, кроме окровавленных шкур и кусков мяса.
Но теперь мы стали овцой. Мы ехали на север с поднятыми знаменами, заявляя о нашем присутствии, и волки следили за нами. Я был уверен в этом.
Я взял с собой Финана, Сигунн, Лудду, Ситрика и еще четверых воинов, и мы отделились, свернув с дороги. Осферт с отрядом должен был продолжить движение до Эанулфсбирига, но не переходить реку.
Тем временем мы вели разведку. Нужно уметь разведывать земли. Обычно я пускаю по две пары всадников с каждой стороны дороги.
Одна пара под присмотром второй следует прямо для разведки холмов или лесной местности, и только убедившись в отсутствии врага, они подают сигнал второй двойке, которая в свою очередь исследует следующий участок местности. Но сейчас у меня не было времени для осторожности.