Смерть королей
Шрифт:
— Что он сделал? — спросил Эдвард.
— Он заставил меня зачитать объявление за пределами монастыря Святого Катберга, господин.
— Он называет себя королем?
— Он сказал, что он король Уэссекса, господин. Он требует, чтобы люди пришли и поклялись ему в верности.
— И сколько воинов там было, когда ты уехал? — спросил я.
— Не знаю, господин, — сказал отец Эдмунд.
— Ты видел женщину? — спросил Эдвард — Мою сестру?
— Леди Этельфлед? Да, господин, она была с ним.
— У него двадцать людей? — спросил я. — Или двести?
— Не знаю, господин. Я мало что знаю.
— Он послал гонцов к другим лордам? — спросил я.
— Своего клана, господин. Он послал меня. Я должен был привести ему людей.
— А вместо этого ты нашел меня, — тепло произнес Эдвард.
— Он собирает войско, — заметил я.
— Ополчение, — презрительно сказал Стеапа.
Этельволд делал то, что считал мудрым, но у него не было мудрости. Он унаследовал обширные владения от своего отца, и Альфред был достаточно глуп, чтобы оставить их нетронутыми, а теперь Этельволд требует, чтобы его арендаторы пришли с оружием, чтобы создать войско, которое, как он, вероятно, предполагает, выступит на Винтанкестер.
Но это войско будет лишь ополчением, составленным из обычных работников — плотников, кровельщиков и крестьян, в то время как у Эдварда есть его королевская стража, тренированные воины.
Ополчение хорошо для защиты бурга или чтобы произвести впечатление на врага своей численностью, но для битвы лицом к лицу с датским мечником или неистовым северянином нужен воин.
Этельволду следовало остаться в Винтанкестере, убить всех детей Альфреда, а затем поднять свое знамя, но он как дурак уехал домой, и теперь мы с воинами скачем туда.
День угасал, когда мы приблизились к Уимбурнану, солнце стояло низко на западе, и длинные тени лежали на склонах холмов, где пасся скот и овцы Этельволда.
Мы подошли с востока, и никто не пытался помешать нам приблизиться к небольшому городку, который лежал как в люльке между двумя реками, смыкающимися там, где над темными соломенными крышами вырисовывался силуэт высокой церкви.
Король Этельред, брат Альфреда и отец Этельволда, был погребен в этой церкви, и позади нее, окруженный высоким частоколом, стоял дом Этельволда с большим развевающимся флагом.
На нем был изображен гарцующий белый олень со свирепым взглядом и двумя христианскими крестами в качестве рогов, полотно было освещено низкими лучами солнца и развевалось по ветру, и темно-красный цвет флага алел в последнем свете дня как вскипающая кровь.
Мы поскакали на север в обход города, пересекли небольшую реку и затем взобрались на пологий склон, ведущий к одному из тех укреплений, которые построили древние по всей Британии.
Этот форт был выстроен на вершине мелового холма, и отец Эдмунд сказал мне, что он назывался Баддан Бюриг и что местные верили, что дьявол танцует здесь зимними ночами.
У него было три стены, сложенных из известняка и поросших травой, и два замысловатых входа, у которых паслись овцы, они выходили на дорогу, по которой пришлось бы проехать Этельволду, если бы он захотел отправиться на север к своим датским друзьям.
Первым побуждением Эдварда было заблокировать дорогу на Винтанкестер, но этот город был защищен стенами и гарнизоном, и я убедил его, что большая опасность заключается в том, что Этельволд сбежит из Уэссекса.
Наше войско под королевскими флагами растянулось до линии горизонта. Уимбурнан лежал всего в паре миль к юго-востоку от нас, для любого, кто смотрел на нас из города, мы должны были выглядеть угрожающе.
Нас освещали низкие лучи солнца, на котором сверкали кольчуги и оружие, а непокрытые травой куски стен Баддан Бюрига сияли белизной.
В низких лучах солнца трудно было рассмотреть, что происходит в городке, но я заметил людей и лошадей около дома Этельволда и различил людей, собирающихся на улицах, хотя пока еще ничего не было предпринято для защиты дороги к этому величественному зданию.
— Сколько у него людей? — спросил Эдвард. Он задавал этот вопрос уже дюжину раз с тех пор как мы повстречали отца Эдмунда, и дюжину раз ему ответили, что мы не знаем, что никто не знает, что, возможно, у него сорок человек, а, может, четыреста.
— Недостаточно, господин, — сказал я в этот раз.
— Что… — начал он, затем внезапно остановился. Он собирался спросить, что нам следует сделать, но затем вспомнил, что он король и что сам должен дать ответ.
— Тебе он нужен живым или мертвым? — спросил я.
Он посмотрел на меня. Он знал, что должен принять решение, но не знал какое. Отец Коэнвульф, который был его учителем, попытался было дать совет, но Эдвард резко его оборвал взмахом руки.
— Я хочу, чтобы он предстал перед судом, — сказал он.
— Вспомни, что я сказал тебе, — произнес я. — Твой отец избавился бы от многих неприятностей, если бы просто убил Этельволда, так почему бы тебе не позволить мне пойти туда и прикончить ублюдка?
— Или позволь мне, господин, — вызвался Стеапа.
— Он должен предстать перед судом витана, — решил Эдвард. — Я не желаю начинать свое царствование с убийства.
— Аминь и хвала Господу, — сказал отец Коэнвульф.
Я поглядел на долину. Если Этельволд и собрал какое-нибудь войско, это не было заметно. Я мог увидеть только кучку лошадей и недисциплинированную толпу.
— Просто позволь мне убить его, — повторил я, — и проблема будет решена до заката.
— Разреши мне поговорить с ним, — настаивал отец Коэнвульф.
— Урезонь его, — обратился Эдвард к священнику.
— Разве можно урезонить загнанную в угол крысу? — поинтересовался я.
Эдвард проигнорировал это замечание.
— Скажи, что он должен сдаться на нашу милость, — велел он отцу Коэнвульфу.
— Предположим, что вместо этого он решит убить отца Коэнвульфа, мой король? — спросил я.