Смерть королей

Корнуэлл Бернард

Стеапа послал вперед разведчиков, но они вернулись ни с чем, что предполагало, что Этельволд ожидает нас за частоколом своего дома.

В одном месте я пришпорил коня, направив в сторону от дороги, на небольшой холм, чтобы оглядеться, и Эдвард безо всякой цели присоединился ко мне, оставив свою стражу позади.

— Отец, — произнес он, — сказал, что я могу доверять тебе.

— Ты не сомневаешься в его словах, мой король? — спросил я.

— А моя мать сказала, что тебе доверять нельзя.

На это я

рассмеялся. Элсвит, жена Альфреда, всегда меня ненавидела, и это чувство было взаимным.

— Твоя мать никогда меня не одобряла, — сказал я мягко.

— А Беокка сказал мне, что ты хочешь убить моих детей, — произнес он негодующе.

— Это не мое решение, мой король, — сказал я, он выглядел удивленным. — Твой отец, — объяснил я, — должен был перерезать Этельволду глотку двадцать лет назад, но он этого не сделал. Твои злейшие враги, мой король, не датчане.

Это люди, которые находятся рядом с тобой и жаждут получить твою корону. Твои незаконные дети станут проблемой для законного сына, но это не моя проблема. Она твоя.

Он покачал головой. Мы впервые были наедине с момента смерти его отца. Я знал, что нравлюсь ему, но я также вызываю у него беспокойство. Он знал меня только как воина и в отличие от своей сестры никогда не был близок со мной в детстве.

Он помолчал некоторое время, наблюдая за небольшим войском, растянувшимся на восток у подножия холма, знамена сияли на солнце. Земля блестела после всех этих дождей.

— Они не незаконнорожденные, — наконец тихо произнес он. — Я был женат на Эгвинн. Я женился на ней в церкви, перед Господом.

— Твой отец не дал своего согласия.

Эдвард пожал плечами.

— Он был зол. Как и моя мать.

— А олдермен Этельхельм, мой король? — спросил я. — Он не придет в восторг от того, что дети его дочери не будут старшими.

Он стиснул зубы.

— Его заверили, что я не женат, — сказал он отстраненно.

Итак, Эдвард покорился гневу родителей. Он согласился с выдумкой о том, что его дети с леди Эгвинн — бастарды, но было очевидно, что он из-за этого несчастлив.

— Господин, — сказал я, — теперь ты король. Ты можешь воспитывать близнецов как своих законных детей. Ты король.

— Я оскорблю Этельхельма, — сказал он грустно, — и как долго после этого я останусь королем?

Этельхельм был самым богатым из знати Уэссекса, его голос был самым влиятельным в витане, и его больше всех любили в королевстве.

— Отец всегда настаивал, что витан может сделать королем и сместить короля, а мать настаивала, чтобы я следовал его советам.

— Ты старший сын, — сказал я, — так что ты король.

— Нет, если Этельхельм и Плегмунд откажутся меня поддерживать.

— Это правда, — неохотно согласился я.

— Это значит, что с близнецами нужно обращаться так, как будто они незаконные, — сказал он по-прежнему грустно, —

и они останутся бастардами, пока у меня не будет достаточной власти, чтобы объявить их законными. А до этого момента они должны жить в безопасном месте, поэтому они отправятся под присмотр моей сестры.

— Под мой присмотр, — сказал я уныло.

— Да, — он пристально посмотрел на меня, — если ты обещаешь не убивать их.

Я засмеялся.

— Я не убиваю детей, мой король. Я жду, пока они подрастут.

— Они должны вырасти, — сказал он, а потом нахмурился. — Ты ведь не осуждаешь меня за этот грех?

— Я? Я язычник, господин, какое мне дело до грехов?

— Тогда позаботься о моих детях, — сказал он.

— Позабочусь, мой король, — обещал я.

— И скажи, что мне делать с Этельредом.

Я смотрел вниз, на войско моего кузена, ехавшее в арьергарде.

— Он хочет стать королем Мерсии, — сказал я, — но он знает, что ему понадобится поддержка Уэссекса, чтобы выжить, так что он не займет трон без твоего согласия, а ты его не дашь.

— Не дам, — согласился Эдвард. — Но моя мать настаивает, что мне тоже нужна его поддержка.

Вот ведь презренная женщина, подумал я. Она всегда любила Этельреда и не одобряла поступки дочери. Хотя то, что она сказала, частично было правдой.

Этельред мог привести на поле боя как минимум тысячу воинов, и если бы Уэссексу когда-либо пришлось драться с могущественными датскими лордами на севере, его воины были бы бесценны, но как я тысячу раз говорил Альфреду, лучше рассчитывать на то, что Этельред найдет тысячу причин, чтобы его воины остались дома.

— Так чего у тебя попросил Этельред?

Эдвард не ответил прямо. Вместо этого он посмотрел на небо, затем снова на запад.

— Он тебя ненавидит.

— И твою сестру, — отметил я уныло.

Он кивнул.

— Он хочет, чтобы Этельфлед вернулась в… — начал он, но замолчал, потому что послышался звук рога.

— Он хочет, чтобы Этельфлед жила в его доме или была заперта в монастыре, — сказал я.

— Да, именно этого он и хочет, — он смотрел вниз на дорогу, откуда во второй раз послышались звуки рога. — Но я нужен им, — сказал он, глядя на отца Коэнвульфа, который махал нам рукой.

Я увидел, как пара воинов Стеапы проскакала галопом в сторону авангарда. Эдвард вонзил шпоры, и мы помчались к голове колонны, где обнаружили двух разведчиков, которые привезли священника, наполовину вывалившегося из седла, чтобы преклонить колени перед королем.

— Король, господин мой король! — выдохнул священник. Он задыхался.

— Кто ты такой? — спросил Эдвард.

— Отец Эдмунд, господин.

Он приехал из Уимбурнана, где служил священником, и говорил, что Этельволд поднял свои знамена над городом и объявил себя королем Уэссекса.