Смерть под ножом хирурга
Шрифт:
В окна вползал сумрак. Он провел по ее телу рукой, как будто изучая все изгибы, и от этой медленной ласки мурашки пошли по коже.
— Ты прекрасна, — прошептал он, — никогда не думал…
— О чем?
— Что окажусь в постели с женщиной-доктором, ненавидящей законников. Странная пара.
— А я чувствую себя мышкой, с которой играет огромный кот.
— Ты боишься меня?
— Немного. Нет, очень боюсь.
— Но почему?
— Не могу переступить чувство, что передо мной враг.
— Если я враг, — он скользнул губами по ее плечу
— Это вы сейчас решили, советник?
— Сразу, как увидел тебя.
— А перед тем как меня встретить, что было?
— Жизнь была очень скучной.
— Верится с трудом.
— Я не говорю, что был все время один. Но я осторожен в связях. Может быть, даже слишком осторожен. Мне трудно привыкать к людям.
— Трудно представить.
— Я имею в виду, что тяжело схожусь с людьми и, если в отношениях наступают сложные моменты, не знаю, как себя вести.
Она взглянула на его белевшее в сумерках лицо.
— Что было не так с твоим браком, Дэвид?
— О, мой брак, — он перекатился на спину и вздохнул, — ничего особенного. Мы все время ссорились, она жаловалась по поводу моей холодности, упрекала, что я такой же, как отец. Я возражал. А теперь думаю, она была права.
— А мне кажется, тебе просто нравится носить ледяную маску, скрывать, какой ты на самом деле. — Она повернулась к нему. — Ты боишься близости.
— Углубляешься в психоанализ?
— Потому что я столкнулась с мужчиной, полным комплексов.
Он убрал с ее щеки прядь волос, взглянул на кровоподтек.
— Кажется, бледнеет. Когда я его вижу, то впадаю в ярость.
— Ты однажды сказал, что это тебя возбуждает.
— Скорее пробуждает древний инстинкт — защищать свой очаг и свою женщину от опасности.
— О, кажется, мы углубились в доисторический период?
— Послушай, — он засмеялся, — а я проголодался, почему бы нам не подогреть спагетти миссис Фридман? Откроем бутылочку вина. А потом… — Он притянул ее к себе, и она с готовностью прильнула к нему.
— А потом?
— А потом я тебя растерзаю, как и должен поступить адвокат с подозреваемым врачом. Но сейчас лучше нам выбраться отсюда, иначе ты снова соблазнишь меня. И так будет длиться бесконечно, а потом они найдут нас распростертыми на постели, обессилевшими и истощенными.
Она взглянула на него искоса.
— Зато какой прекрасный уход из жизни.
Кейт проснулась от шума моря. Еще находясь во власти сна, протянула руку, но вместо Дэвида обнаружила лишь пустую подушку, нагретую солнцем. Она открыла глаза. Оказавшись одна, в пустой спальне, на смятой кровати, она почувствовала подобие паники.
— Дэвид? — позвала она.
Ответа не было. Дом пугал тишиной.
Спустив ноги с кровати, села и оглядела растерянно пустую комнату, потом вдруг покраснела от воспоминаний о прошлой ночи. Сначала ужин, бутылка вина. Все, что последовало потом… Она заметила, что ее одежда, разбросанная накануне по полу, подобрана.
— Дэвид?
Встала и прошла в ванную. Она была пуста. Влажное полотенце висело на крючке. В гостиной, залитой утренним солнцем, на столике стояла пустая бутылка, как доказательство ночного безумия. На кухне Дэвида тоже не было. Вернувшись в гостиную, она постояла в теплых солнечных лучах, снова позвала его. Ответило только эхо пустого дома.
Кейт прошлась по дому, открывая все двери подряд. Заглянула в гардеробную, посмотрела на ряд костюмов, вышла в коридор и прошла в кабинет с книжными полками по стенам. Дубовая мебель, настольная лампа из бронзы, все в идеальном порядке.
Она направилась по коридору к последней комнате, которую еще не видела. Было такое чувство, что она подглядывает в чужую жизнь. Просто ей очень хотелось найти ключ к разгадке души этого человека. В комнате стоял спертый воздух надолго закрытого помещения. Это была детская спальня.
Небольшая ветка стеклянных пирамидок дрожала у окна, преломляя свет и рассыпая радуги. Кейт застыла, глядя на обои с лошадками, небольшую кровать, покрытую цветным покрывалом. Подошла к полке и взяла одну из книг. Раскрыла, прочла на внутренней обложке: Ной Рэнсом.
— Господи. — Слезы покатились по ее щекам. — О, прости, прости меня…
Она выбежала из комнаты, закрыв за собой дверь. В кухне налила себе чашку кофе и только тут заметила записку, оставленную вместе со связкой ключей на кухонном прилавке: «Поехал с Гликменом. Машина сегодня в твоем распоряжении. Увидимся вечером». Не похоже на любовное послание. Никаких ласковых словечек, напоминаний о ночи любви, нет даже подписи. Холодно, аккуратным почерком, так похоже на Дэвида. Человек изо льда, хозяин дома без души. Просто позволил себе разделить страсть, от которой она сгорала. Вызывало восхищение, как он обособил свою жизнь, расставил все по полочкам. Наверное, и думать забыл о ней. Зато ей уже не хватало его. Похоже, она влюбилась. Безумно и нелогично, хотя она тоже не привыкла заводить романы. Она вдруг разозлилась на себя, ей есть о чем подумать, особенно сегодня, когда ее будут слушать на высокой комиссии. Ее карьера висит на волоске, а она занята глупыми терзаниями о мужчине, который, по-видимому, не придает особого значения тому, что между ними произошло.
Она взяла карту Дженнифер Брук, лежавшую на кухонном столе. Печальный и загадочный документ. Медленно вновь перелистала ее, не находя ничего особенного в записях. Но ведь той ночью случилась трагедия, мало того, чья-то безжалостная рука уничтожила всех свидетелей той ночи. Все умерли. Мать и ребенок. Доктор и сестры. И почему так произошло, знал лишь один Чарли Декер, который сам по себе был загадкой, головоломкой, которая никак не разгадывалась.
Маньяк, по мнению полиции. Монстр, перерезающий горло жертв.