Смерть ростовщика
Шрифт:
— Пошли тебе бог счастья, братец! — продолжал Кори. — Конечно, будь на твоем месте кто-либо другой, он не вернул бы мне этих денег. Оказывается, и в наши времена не перевелись люди, которые боятся присвоить себе чужое...
И вот, после этого случая, Кори Ишкамба проникся к сторожу безграничным доверием.
С тех пор, если ему нужно было откуда-нибудь получить деньги вечером, он обязательно брал с собой этого сторожа.
Вот почему, когда ему пришлось получать долг от моего знакомого, молодого сына торговца, он привел этого сторожа, принял деньги в его присутствии и унес их вместе с ним в такое место, о котором знали только он сам да сторож.
Но недолго это продолжалось.
Вскоре и сторож попал в компанию
О том, как это случилось, мы расскажем в дальнейшем, когда до того дойдет черед.
В городе Бухаре, где ростовщиков было очень много, Кори Ишкамба, отдавая деньги в рост, не мог получить больше чем две с половиной теньги с сотни за месяц. Одалживая крупные суммы баям, он был принужден довольствоваться только двумя теньгами или даже еще меньшей суммой. Все крупные купцы были связаны с российскими банками, откуда они могли получать ссуды за восемь процентов годовых, то есть за каждые сто тенег отдавать всего восемь тенег за целый год, а не за месяц. Но все же им приходилось брать в долг также и у Кори Ишкамбы и подобных ему ростовщиков. Банк, выдав им ссуду в соответствии с их состоянием, отказывался давать больше, а положение было таково, что в дни скупки шкурок каракуля или каких-либо иных ценных сезонных товаров крупные торговцы, проводящие широкие операции, не довольствовались ссудами, выдаваемыми банками. В такие периоды они были вынуждены обращаться к ростовщикам типа Кори Ишкамбы и выплачивать им в два — два с лишним раза больше процентов, чем банкам.
В Бухаре знавали в те времена ростовщиков и более богатых, чем Корн Ишкамба. Это были меняли — саррафы; они ссужали деньги только самым крупным баям. При наличии таких сильных соперников ростовщики меньшего масштаба, каким был и Кори Ишкамба, давая деньги богачам, принуждены были довольствоваться меньшими процентами, чем те, которые они получали со своих обычных клиентов — лавочников и средних торговцев.
В то же время сельские ростовщики выжимали из бедняков дехкан ежемесячно по десять тенег с каждой данной им в долг сотни. У Кори Ишкамбы, когда он слышал об этом, слюнки текли от зависти к сельским ростовщикам. Он извивался, как волос, попавший в огонь. Однако, если уж в городе, где он всегда чувствовал себя под защитой эмирских властей, Кори Ишкамба мучился постоянным страхом, подозревая каждого в недобром умысле против себя, то тем более он никак не мог решиться выехать за пределы городских стен, в сельские местности. Его страшили и босяки-дехкане, и вражда соперников — сельских ростовщиков.
«Я не дурак, чтобы ехать в степь и подвергать там опасности и свою жизнь, и свои деньги, которые для меня дороже жизни», — думал он. Поневоле ему приходилось довольствоваться двумя с половиной процентами, которые он получал с лавочников и мелких торговцев, да сезонными доходами, которые были не так велики, хотя он и получал их с крупных баев. Эти операции оставляли свободной часть его денег, и он был вынужден вкладывать их в банк, получая всего пять процентов годовых.
Банками Кори Ишкамба был недоволен больше, чем всеми остальными клиентами.
— Если банки и богаче всех, — говорил он, — то они и скупее всех. Какие-то несчастные лавочники дают мне по две с половиной теньги в месяц, а из банка я получаю всего пять в год.
Самыми щедрыми в мире он считал бедняков дехкан, которые, если берут деньги в долг, то дают по десяти тенег в месяц с каждой сотни.
— Настоящую выгоду можно получить только в кишлаке, — говорил он не раз. — Если бы дал мне бог завязать дела с дехканами, вот тогда я бы наконец насытился, смог бы вместо этих ничтожных процентов, которые я получаю с жадюги-банка, брать в десять-пятнадцать раз больше с дехкан. У них при
Но вот наконец произошел случай, который открыл для Кори Ишкамбы путь к установлению связей с кишлаком.
Однажды, по своему обыкновению, он пришел к ранней утренней молитве в старинную бухарскую мечеть Магок. Окончив первую молитву, выслушав священные стихи, исполненные после нее, совершив вторую молитву, читаемую при восходе солнца, он вышел из мечети с четками в руках и присел на суфу, сложенную возле входа, чтобы закончить обряд чтением дополнительных молитв и перебрать четки, поминая при этом сто имен аллаха.
Тут к нему подошел, как если бы был с ним хорошо знаком, какой-то дехканин, среднего роста, уже немолодой, в бедной крестьянской одежде. Почтительно приветствуя, он подал Кори Ишкамбе обе руки. Затем он сел на противоположную суфу у двери мечети, опустив голову, и стал бросать исподлобья взгляды на Кори Ишкамбу.
Кори Ишкамбе пришло в голову, что, быть может, это один из тех, кто по обету принес что-нибудь в широко известную и почитаемую мечеть и что человек этот принял его, видя его с четками в руках, за шейха, которому обычно отдаются подобные приношения. Кори Ишкамба решил, что подошедший дехканин сидит и дожидается, пока он кончит свои молитвы. Желая усилить доверие к себе, чтобы вырвать приношение побогаче, Кори Ишкамба стал читать свои молитвы громко и выразительно, как настоящий профессиональный чтец Корана. Он старательно произносил арабские звуки и щелкал зернами четок так звонко, будто это были костяшки купеческих счетов.
Решив, что произвел на дехканина достаточно сильное впечатление мастерским чтением молитв, Кори Ишкамба поднял руки и произнес молитву, обязательную при начале какого-нибудь дела. Затем он с благочестивым видом провел ладонями по лицу. Только после этого он ответил на приветствие дехканина и сказал:
— Если вы, братец, собираетесь дать по обету какое-нибудь приношение, вытаскивайте его, я приму во имя святого Хызра [20] который всегда незримо присутствует в этой мечети при совершении пяти ежедневных молитв.
20
Хызр — мифическое существо, почитаемое в исламе в качестве святого покровителя путников, пророка, дающего жизнь природе.
— Нет, уважаемый, я пришел без приношения, — сказал в ответ дехканин. — Я подошел к вам с надеждой получить у вас взаймы хоть немного денег.
— Что ж, и это хорошо! Сколько же вы хотите получить и на каких условиях? Кто ваш поручитель? — спросил Кори Ишкамба.
В это время москательщики, лавки которых находились поблизости от мечети Магок, начали собираться один за другим. Делая вид, что заняты открыванием лавок, они стали прислушиваться к разговору дехканина с ростовщиком.
Кори Ишкамба, который избегал не только производить при ком-нибудь денежные операции, но даже говорить о деньгах, впал в беспокойство и, не давая дехканину ответить на заданный вопрос, поспешно проговорил:
— Вставайте-ка, братец, и следуйте за мной! Поищем укромное местечко!
С этими словами Кори Ишкамба направился к чайным рядам. Пройдя несколько шагов, ростовщик свернул в переулок, где находились лавки и мастерские гребенщиков; пройдя еще немного, он вошел в помещение для омовений, находящееся с левой стороны переулка. Дехканин следом за ним переступил порог.
Хотя до очередной молитвы было еще далеко, а потому было мало вероятным, что кто-нибудь еще может войти в помещение, осторожный Кори Ишкамба запер дверь изнутри и только после того сел на небольшую глинобитную скамью. Предложив дехканину сесть рядом, он повторил свои вопросы: