Смерть среди айсбергов
Шрифт:
– В рулевой будке. Гус был на корме.
– Свидетели?
– Только я.
– Дьявол. Новак был владельцем шхуны?
– Шхуна принадлежит мне и моей сестре. Легко доказать.
– У Гуса была страховка на ваше имя?
– Об этом я не знаю. Легко проверить.
– Вы действительно считаете, что его убил кит?
– Наверное. Не знаю. Было плохо видно. Просто... иначе я не могу это объяснить.
– Я могу. Запротоколируем как сердечный приступ. Нет трупа. Нет вскрытия. Понятно, Эл? Кэмпбел, я предупреждаю, если на тебя есть данные в полиции ...
– Их нет.
Мэр и констебль пошли в толпу. Голос Смита прозвучал дружелюбно:
– Вам надо где-нибудь остановиться. У меня есть идея... Обещаете, что не уедете из города?
– Конечно. Я бы не смог, даже если бы хотел. Моя сестра...
– Хорошо. Я свяжусь с полицией Майами и проверю, нет ли на вас дела.
Смит подыскал им дом, его владелица миссис Хендри удовлетворилась номинальной рентой и даже оставила старый красный грузовик. Она лишь попросила Кэмпбела кормить ее коричневую собачонку, которая, кажется, сразу прониклась к Джеку доверием.
3
В полдень тихая органная музыка заполнила небольшую англиканскую церковь. У алтаря сидели только двое оплакивающих: Пол Сатро в чистом, но помятом пиджаке из льняной полосатой ткани и Джек Кэмпбел с капитанской фуражкой в руках.
Бедняга Гус, вздохнул про себя Джек. Образ Новака уже стал расплываться в его памяти. Джек цеплялся за то, что на самом деле было лишь карикатурой на моряка – седые волосы, впалые щеки и трубка, – но Гус – это не только внешность. С его мягкими манерами, нескончаемыми знаниями по любым вопросам Новак был для Джека опорой в жизни.
«Не оставь меня в пустыне...» – мозг Кэмпбела автоматически совмещал музыку и слова.
Он все еще был потрясен тем, что произошло, в поисках отгадки он продолжал переживать случившееся заново, как будто это была недопроявленная фотография. Видел он тот силуэт или нет? Появилось из воды что-то черно-белое или нет? Возможно ли это? Когда Джек полностью восстановил картину, его мозг подтвердил: то, что появилось из воды, было головой кита с открытой пастью. Киты умеют прыгать, он видел это в Океанариуме и во время схватки касатки с акулой. Но выпрыгнуть из воды и схватить ЧЕЛОВЕКА? Если он уверен, что это действительно произошло, то что из этого?
– ... и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого, – нараспев читал молодой священник.
Орган умолк, священник снял рясу и повесил ее на вешалку. Под рясой на нем была уличная одежда. Кэмпбел подошел к священнику.
– Спасибо, что без задержки отслужили панихиду. Я не видел смысла ждать. У Гуса не было семьи... – Он запнулся и горько добавил: – Нет даже тела.
Священник скорбно кивнул.
– Он был там, а в следующее мгновение его уже не было, – Кэмпбел говорил будто сам с собой, – просто исчез без следа. – У задних рядов Кэмпбел заметил Рэйчел Бэдфорд.
– Печально, очень печально, – сочувственно пробормотал священник.
Кэмпбел глубоко вздохнул и, благодарный священнику за внимание, продолжил свой монолог:
– Он обычно никогда не пил так, как пил накануне. Может, у него закружилась голова и он упал за борт? Он был уже немолод. Возможно, он переутомился. Кит напал на шхуну, в этом я уверен. Может, Гус запаниковал. Сердечный приступ, удар...
– Это ваше мнение?
– Ну... я хочу сказать, это вполне возможно, – Джек посмотрел на румяное, гладкое лицо священника. – Скажите, грех может быть совершен против животного?
– Я полагаю, что грех может быть совершен и против травинки. Но не против себя ли самого грешит человек?
– Возможно. Не знаю.
МОИ ГРЕХИ – ЖАДНОСТЬ, ГОРДОСТЬ, ХВАСТЛИВОСТЬ, неожиданно для себя подумал Джек. МОЖЕТ ЛИ ЧЕЛОВЕК ИЗМЕНИТЬСЯ? – спросил он себя, а потом задал этот вопрос вслух.
– Я думаю, да, – отвечал молодой священник. – Я не служил бы в церкви, если бы не изменился. Но как много должно произойти перемен, чтобы человек изменился? – он внимательно посмотрел на Кэмпбела. – Вы не религиозный человек, не так ли?
– Наверное, нет... Слишком много видел... Слишком много совершил... Хотя должен сказать, китобойное дело довольно необычное, чтобы сделать из кого-то верующего человека.
– Я слышал, вы считаете, что кит напал на вашу шхуну и убил вашего друга. Всем нам в это трудно поверить, капитан Кэмпбел.
Джек устало потер глаза.
– Мне тоже, и все же... Ведь большая часть Библии посвящена мести?
– В Ветхом Завете, вы правы, это главная тема. Месть Господа, – священник испытующе посмотрел в лицо Кэмпбелу. – Что вы хотите этим сказать?
– Не знаю. Я пытаюсь понять, когда достаточно.
– Достаточно? – священник был в замешательстве.
– Когда Бог удовлетворен?
– Понимаю, вы считаете, смерть вашего друга – наказание за что-то.
– Возможно, – сказал Кэмпбел.
– Если вы спросите меня, я посоветую вам забыть об этом. Странно, за смертью всегда следует раскаяние. Я не один раз это видел. Вы вините себя, спрашиваете себя, могли ли вы что-нибудь сделать, ищите неправдоподобных объяснений. Была ли ваша вина – Господь знает, но когда я сталкиваюсь с этим, я всегда советую людям думать о настоящем и постараться забыть о прошлом, насколько они это могут. Почему бы вам не последовать этому совету, капитан Кэмпбел? И немного поспать. У вас измученный вид.
– Вы правы. Я разговариваю, как лунатик, – Джек достал из кармана конверт и неловко протянул его священнику. – Это в ваш фонд моряков, или как вы там его называете, от Гуса Новака.
– Спасибо, – печально сказал священник.
Рэйчел Бэдфорд ушла, Кэмпбел видел, как лендровер проехал по улице.
– Куда это она так спешит? – спросил Кэмпбел Пола.
– Говорят, у бухты Калм раненый кит, – хмуро сказал Пол. – Ну, пожалуй, я лучше вернусь к Энни. А ты?
– Хочу посмотреть на шхуну. Сейчас они уже должны вытащить ее из воды. Да, насчет мертвого кита, не могу не чувствовать себя ответственным... – он дал Полу кое-какие указания и деньги.