Смертельные иллюзии

Джойс Бренда

Мэгги обошла его и заглянула в лицо, непроизвольно взяв за руку.

– Кто-то заболел? Умер? – в ужасе воскликнула она.

– Нет. – Губы его почти не шевелились. Лицо напоминало восковую маску. – Графиня беременна.

Мэгги вскрикнула. Слова повергли ее в шок, казалось, в сердце вонзили острый нож.

– Ох, – только и смогла произнести она.

– Да уж. Ох, – усмехнулся Эван.

Мэгги одернула руку.

Я же говорил тебе, малышка Мэгги, говорил, что этот человек не для тебя! Ты ведь не хотела меня слушать, правда?

Нет, она

не слушала, не хотела внимать ни его словам, ни здравому смыслу, ни внутреннему голосу.

– Но вы ведь любите ее. Я хотела сказать, это же ваш ребенок. – В голосе слышались вопросительные интонации, что заставило Мэгги покраснеть.

– Да, мой ребенок, – ответил Эван, глядя прямо ей в глаза.

Ей так хотелось расплакаться.

– Значит, это радость. Повод для праздника…

– Я не люблю ее.

Мэгги похолодела.

Эван развернулся и заходил по комнате.

Мэгги едва дышала. Красивая графиня, которая так ему подходит, ждет ребенка. Он ее не любит… Впрочем, какая разница. Мэгги неуверенно сделала шаг.

– Разумеется, вы ее любите! – Эван повернулся, удивленный ее восклицанием. – Вы так добры к моим детям, хорошо с ними ладите. Эван, вы будете прекрасным отцом. Это же отличная новость!

– Я не люблю ее, – произнес он с нажимом.

Мэгги не знала, что еще сказать. Из уголка глаза предательски вытекла слеза.

Это не значит, что он любит тебя, Мэгги. Не глупи, дорогая! Он джентльмен, а ты дочь ирландского фермера.

Невероятным образом Мэгги смогла собрать последние душевные силы.

– Это ваш ребенок, – твердо сказала она. – Благодаря вам в этот мир придет новый человек, за которого вы несете ответственность.

– Да, я понимаю. – Эван посмотрел на нее так, что подгибались колени. Почему он так смотрит?

– Однажды вы поймете, что это лучшее, что было в вашей жизни, – произнесла она. Губы с трудом ее слушались.

Эван болезненно скривился:

– Да, я понимаю. Однажды. Об этом времени я и думаю.

Как ей хотелось обнять его, погладить по волосам и успокоить. Мир ее рухнул, безнадежно и окончательно, разбив хрупкую душу. Эван женится на графине, у них будет ребенок. Почему же это так ранит ее? Потому что ты позволила себе влюбиться в него, Мэгги.

Она изо всех сил сдерживала слезы, но Эван видел, как болезненно ранит ее происходящее.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила Мэгги.

– Не знаю. – В безрассудном порыве он вновь обхватил ее лицо. – Я рассказал об этом только вам.

Он обязан жениться на графине. Они оба понимают это. Но почему же ее душа и тело оживают рядом с ним, ведь такого не случалось уже очень давно. Мэгги в изнеможении закрыла глаза.

Боже, если бы только…

Его порывистое дыхание стало ближе, и она открыла глаза. Она знала, что Эван готов поцеловать ее, она всегда знала, что этот день, этот миг настанет, поэтому, не шелохнувшись, ждала.

– Мэгги.

И тогда их губы соприкоснулись.

Голова закружилась, здравомыслие покинуло ее, она любила его так, как не мыслила полюбить вновь. Неожиданно Эван замер.

Мэгги вглядывалась

в его бездонные синие глаза, которые впервые были так близко, смотрела, как он отдаляется, как плотно сжимаются его губы, а на щеках проступает румянец.

Мэгги почувствовала, что задыхается.

– Вы должны жениться на ней, – прошептала она.

– Да. – Он выпрямился, расправляя плечи. – Мы должны пожениться немедленно.

Глава 19

Суббота, 26 апреля 1902 года, полдень

Он знал, что Франчески нет дома, однако снял перчатки и повернулся к лестнице, словно ожидал, что она спустится вниз. Колдер Харт издевался над самим собой, недовольный тем, что не в состоянии сохранять равнодушие.

Так будет всегда, он был весьма проницательным человеком, чтобы понимать это. Каким-то образом Франческа стала неотъемлемой частью его жизни. Непостижимо, но он ждал ее появления с таким нетерпением, словно никогда не видел. Когда он обнимал ее, казалось, в его хмурую жизнь ворвался наконец солнечный свет. Это обстоятельство вовсе не радовало Харта.

Он всегда полагался на себя одного. Он никогда не забывал тот день, когда умерла его мать и он остался совершенно один в этом мире, несмотря на то что рядом был старший сводный брат Рик. Франческа была чрезвычайно дорога ему, но он не должен потерять независимость. Он твердо в этом уверен.

Харт почти избавился от терзаний прошедшего вечера. Дейзи очень расстроила его своей проницательностью и знанием его слабостей, а также предсказаниями будущего, в котором не должно быть Франчески. Харт остался недоволен собой. Единственное, для чего он жил и дышал, – стремление защитить Франческу от самого страшного, что могло с ней произойти. Прошлым вечером он поступил с точностью наоборот. Прошлым вечером в нем проснулся эгоистичный негодяй, позволивший обидеть ее.

Сегодня с приходом нового дня к нему вернулась острота мышления. Он обязан был предвидеть нечто подобное. Дейзи была недовольна его помолвкой и внезапным завершением их не слишком продолжительного романа. Харт не считал, что вел себя высокомерно, это Дейзи пыталась утаить свои истинные чувства. В его жизни не впервые женщина, будь то леди или шлюха, влюбляется в него. Завидев Дейзи на пороге кабинета на Бридж-стрит, он был обязан подготовиться к поединку, а возможно, и настоящей битве. Она хотела огорчить его и смогла добиться своего.

Удивительно, он полагал, что предстоит война с бывшей любовницей, но его настоящим врагом оказалась правда – правда, скрытая в нем самом.

Сегодня это уже не имело значения. У него появилась власть над своим нечестивым прошлым. Сейчас он благородный человек, заставивший глаза Франчески сиять, доставляя ему самое большое удовольствие на свете. Дейзи права. В душе он гедонист, и его прошлое тому доказательство. Но он способен загнать свои желания глубоко внутрь себя, он обязан так поступить, поскольку Франческа должна смотреть на него только с восторгом, а не с ужасом от соприкосновения с истиной. Он слишком дорожит той жизнью, которую ведет, и женщиной, что поселилась в его сердце. Он должен разобраться с Дейзи раз и навсегда.