Смертельные обеты
Шрифт:
Через некоторое время — Франческа не знала, как долго она была в забытьи, поддаваясь ласкам Харта, — она наконец вернулась на землю. Вздохнув, Франческа оглядела их обнаженные тела и подумала, что диван стал мал для них обоих.
«Заниматься любовью с Хартом всегда божественно», — подумала она. Франческе казалось, что никогда не получала такого наслаждения, никогда не чувствовала себя более счастливой. Она улыбнулась, когда Харт поцеловал ее в лоб, и их взгляды встретились.
Он улыбнулся ей счастливой,
Франческа внезапно вспомнила о своем признании. Ах, лучше бы она его не делала. Интересно, может ли считаться правдивым признание, если потом опровержение получено под сексуальными пытками? По крайней мере, теперь они с Хартом помирились — или очень скоро помирятся.
— Нет ничего лучше, — произнесла Франческа, мечтательно закатив глаза, — ничего лучше хорошего скотча.
— Я тебя замучил. — Улыбка сползла с его лица. — Ты голодная?
— Надо подумать. — Франческа провела пальцем по его щеке.
Харт сел и посмотрел на нее таким глубоким, бездонным взглядом, что она никогда не смогла бы разгадать его смысл. Единственное, на что оставалось надеяться, что этот взгляд не принесет ей ничего плохого.
— Пожалуй, я страшно проголодалась. — Франческа потянулась к белью. Сейчас она не будет обсуждать с ним дела — не хочет разрушать чудесную атмосферу вечера.
Харт потягивал скотч, наблюдая, как она надевает короткие панталоны. Отыскав корсет и сорочку, Франческа подумала, о чем размышляет Харт. Решив отказаться ввиду позднего часа от корсета, она натянула порванную рубашку. Колдер всегда вел себя тихо после занятий любовью, но сегодня что-то вызывало в ней тревогу.
Франческа посмотрела на Харта и улыбнулась:
— Ты порвал мое белье, Колдер.
Он улыбнулся ей в ответ:
— Куплю тебе новое.
Она взяла платье, довольная его хорошим настроением.
— Кажется, я слышала это не раз.
— Ты права. Я задолжал тебе несколько комплектов.
Франческа надела платье и повернулась спиной к Харту, подняв вверх волосы. Он быстро застегнул пуговицы. Сколько же раз этот момент повторялся в их жизни? Однако вместо того, чтобы привычно поцеловать ее в макушку, Харт отошел в сторону.
Франческа резко повернулась. Разве они не помирились? Что же еще могут означать эти часы в объятиях друг друга?
— Ты невероятно соблазнительна. И знаешь это, верно?
К чему такой серьезный тон?
— Ерунда. Я обычный «синий чулок», ты просто случайно попался в мои сети.
Харт надел брюки.
— Очень соблазнительная лгунья.
— Давай позовем Альфреда. — У нее не было желания возвращаться к этой теме.
Харт поймал ее за руку, не давая подойти к двери. Сейчас его взгляд был острым, словно стальной клинок.
— Я не позволю тебе
— Разве об этом идет речь? — В груди пронесся неприятный холодок.
— Твоя сестра надоумила тебя обмануть меня, попытаться мной манипулировать, так? Попробую догадаться — она посоветовала тебе не навязываться, сохранить дистанцию.
— Я всегда была с тобой честна, Колдер.
Он погладил ее по щеке:
— Ты даже представить себе не можешь, сколько женщин добивались меня. Но ты ведь не одна из них.
— Что ты говоришь? — Она чувствовала, ей не понравится то, что у Харта на уме.
— Я говорю, что очень ценю твою искренность и честность, твою открытость. Я счастлив быть рядом с такой женщиной. Но я презираю интриги, которые так любят женщины, и считаю, что им не место в наших отношениях.
Франческа кусала губы. Она сама не любила интриги, особенно ей было противно то, что она устроила это все ради Харта.
— Не думаю, что мольбы и унижения помогли бы мне больше.
— Но ты же хочешь вернуть меня.
«И что теперь?» — подумала Франческа.
— Разве все не может быть как раньше?
— Я знаю, ты не осталась бы сейчас со мной, если бы хотела сохранить лишь дружеские отношения. — Глаза Харта потемнели. — Ты же способна рассуждать логически, когда дело касается расследований. Но когда дело доходит до любви, ты действуешь, подчиняясь лишь чувствам.
— Что ты хочешь сказать? Я доверяю тебе, Колдер. Я доверяю тебе всем сердцем. Ты прав — я не осталась бы с тобой сегодня, если бы мои чувства были лишь дружескими.
Он грустно усмехнулся:
— Ты мне очень нравишься. Больше чем очень, но ничего не изменилось.
— Что это значит? — воскликнула она, не веря услышанному.
Харт не сторонник таких прохладных слов, как «нравишься». Она мгновенно вспомнила его жестокие выражения, сказанные в субботу вечером. Нет, в это невозможно поверить. Конечно, он любит ее, в противном случае не произошло бы того, что было сейчас между ними.
— Я тебе нравлюсь? Бога ради, что ты хочешь сказать?
— Да, ты мне нравишься.
Франческа смутилась:
— Мы ведь только что занимались любовью!
— Мне следовало лучше себя контролировать. Я позволил тебе воспользоваться моей слабостью, Франческа. — Он одним махом осушил бокал. — Я ни на йоту не поверил твоим речам о равнодушии ко мне. Все же я рад, что ты не носишь мое кольцо. Оно должно находиться в сейфе.
— Ты хочешь сказать, что мы не помирились? — Франческа была ошарашена своей догадкой.
— Мы не помирились, — отрезал Харт.
Ей показалось, что жизнь остановилась. Зачем он так с ней?
— Я один во всем виноват. Обманывать меня не позволено никому.