Смертельный ужас (Возмездие)
Шрифт:
— Атия, пожалуйста! — закричал юноша, уже не в силах что-либо придумать.
Хватка ослабла. Альвар упал в воду и, схватившись за ящик, стал терять сознание. Бомбаст бережно поднял его и передал изумленному сержанту, все еще державшему наготове шпагу. Амин помог ему спустить тело идальго.
— Проследите, чтобы он отнес его в лодку. Я позабочусь о сержанте Мартинесе.
— Так же как позаботился о других, мориск? — с угрозой ответил итальянец.
Корабль снова завалился на бок, теперь еще дальше и ниже. Вода и груз поползли на левый борт. Из темноты раздался треск, возвестивший о том, что в трюм проникли новые подводные шипы. «Гвадалахара» угодила в каменные тиски. Острые камни терзали ее корпус, и она вот-вот готова была расколоться как яичная скорлупа. Треск и грохот отбили у сержанта всякую охоту спорить. Следом за верзилой, несшим на плече обмякшее тело Альвара, он с трудом вскарабкался вверх по лестнице.
Амин и Фидель переглянулись.
— Ну, наконец-то. Я уж думал вы тут поселитесь, — проворчал рыбак, коснувшись рукояти обвалочного ножа.
Юноша посмотрел на него с открытым недовольством, но промолчал. Сзади раздался всплеск. Появился Гомес. В руке он держал тяжелый холщевый мешок до отказа набитый чем-то тяжелым.
— Вы до сих пор здесь? Капитан отдал команду: «Спасайся, кто может». Лодка вас ждать не будет.
— Помогите вытащить сержанта Мартинеса, — выпалил Амин. — Для вас он бы сделал то же самое.
Гомес был не из тех, кто бросает людей в беде, к тому же на нем лежала страшная вина. Он помог им извлечь тело мурсийца из водяной могилы. Благо сержант был все еще жив. Наверное, в какой-то момент он пришел в себя и перевернулся, чтобы не захлебнуться. Нельзя было сказать наверняка, выживет он или нет. Лицо его было в крови, губы шевелились, но шепот заглушал яростный бой волн.
Гомес, Фидель и Амин с трудом пронесли тело по узким галереям и лестницам, подняли на палубу и погрузили в шлюпку рядом с Альваром. Она была наплаву. Ее даже не пришлось спускать на воду. Левый борт корабля едва виднелся на поверхности, поминутно исчезая под покровом волн. Моряки пока не давали шлюпке уплыть, зацепившись за борт каракки баграми.
— Остров, — шепотом произнес Амин, словно боялся, что черная громада растворится в пучине при одном упоминании о ней.
На фоне серых туч проступали очертания скал. Частые вспышки молний озаряли поросшие лесом холмы и песчаный берег, но добраться до него, минуя рифовую цепь, было задачей не из легких. Амин пришел в себя от грохота. Вырвавшаяся из облаков серебристая стрела вонзилась в фок-мачту. Осыпав палубу ворохом щепок, она упала рядом со шлюпкой, раздавив суетившегося неподалеку моряка. Только теперь юноша увидел, во что превратился некогда могучий корабль. На разбитой палубе без движения лежали люди. В центре торчал обрубок некогда самой высокой грот-мачты, обломки которой вперемешку с телами моряков и кусками лодки качались на волнах. Рядом в полном смирении стоял капитан Педрариас. Блестящие пуговицы его дублета были застегнуты. У пояса шпага. На голове широкополая шляпа с облезлыми перьями. Старый мореплаватель сложил руки за спину и молча смотрел по сторонам, словно оценивал ущерб после сражения.
— Мы отчаливаем. В лодку, парень, — скомандовал Гомес, удерживая румпель.
Амин уставился на него так, словно видел первый раз в жизни. В шлюпке было меньше пятнадцати человек. На веслах сидели два испанца, они же удерживали ее баграми. На дне лежали Альвар и Мартинес. Итальянец и Бомбаст тоже взяли по веслу. Толстый мужчина, схватившись руками за борт, стоял на коленях и не сводил взор с сундука перед собой. Фидель примостился на корме, рядом с Гомесом. Неподалеку от них в обнимку теснились два испуганных паренька. Вся команда «Гвадалахары» исчезла. От мысли о том, что капитан додумался уместить их всех в первую шлюпку, у Амина перехватило дыхание.
— Но на судне могли остаться люди.
— Мы погибнем, если будем их ждать. Спасается всяк, кто может! Таков морской закон.
Гомес отдал приказ морякам и те отпустили багры. Расстояние между бортами резко увеличилось. Амин в последний момент успел перепрыгнуть на шлюп и занял место рядом с Альваром. Идальго лежал на днище, заворожено наблюдая за фигурой капитана. В поведении старого андалусца не было ни намека на страх. В свой последний час Алонсо Педрариас держался с честью подобающей настоящему испанцу. Вот он махнул рукой, развернулся и спокойным шагом направился в кормовую галерею. Члены команды с почтением проводили своего хозяина.
— Прощайте, сеньор, — раздался в шуме моря голос старпома. — Клянусь, я исполню вашу просьбу.
Налегая на весла, терзаемые ветром, глотая соленые брызги, горстка выживших плыла по бурному морю навстречу острову, появлявшемуся и исчезавшему меж пенными шапками волн.
ГЛАВА VI ВО ТЬМЕ
В зале воцарилось молчание. Альвар подошел к самому главному, но не мог найти в себе силы, чтобы продолжить. Слушатели за столом наблюдали. Особенно пристально следил Луис де Окампо. Доминиканец постукивал четками по столешнице. Его холодные голубые глаза неоднократно встречались с взглядом узника.
— Ну что ж. Признаюсь, пока ничего странного и тем более еретического, я не услышал, — заключил инквизитор, хоть голос его и звучал не вполне уверенно. — Однако время терпит.
— Вы очень подробно описали крушение, — заметил дон Лопес де Ойос. — Невероятно, что спаслось так много людей.
— Много? Двенадцать человек. До острова добрались десять. Нет. Считайте, что девять.
Сеньор Педро, сидя за своим крошечным столиком, ловил каждое слово. Как только идальго замолчал, помощник секретаря отложил перо, открыл сундучок с песком и посыпал им бумагу, чтобы чернила быстрее высохли.
— А капитан Педрариас все-таки оказался контрабандистом, — самодовольно ухмыльнулся дон Фернандо. — Ведь не зря же я перед отплытием посоветовал вам за ним присматривать. Для перевозчика, владевшего одним единственным кораблем, у него была чересчур обширная клиентура в Андалусии.
— Алонсо Педрариас благородный человек. Он ушел достойно, как и подобает герою. Если бы я знал, что нас ждет на острове, остался бы с ним.
— Педрариас потерял все и покончил с собой. Какое тут может быть благородство? — не выдержал секретарь, саданув кулаком по столу. — Этот висельник много лет работал на черный рынок прямо под носом у короны, да еще и с арабами торговал. Для таких как он Тордесильясский договор не дороже паршивой индульгенции, которые по воскресеньям толкает пьянчуга Рамирез на углу Каррера де Сан Херонимо.
Кабальеро осекся, покосившись на священника, чей ледяной взгляд устремился теперь на него.
— А чего вы ожидали, ваша милость? — спокойно заметил Альвар, теребя в руках шляпу. — Думали, весь мир смирится с тем, что Испания и Португалия будут хозяевами морей? Для многих этот договор сродни листу лопуха, который только на то и годен, чтобы им подтереться.
— Вы уходите от темы, — напомнил дон Лопес де Ойос. — Уже полдень. Ближе к делу.
— Сын мой, меня интересует следующий вопрос, — внезапно произнес падре Луис, с тем азартом, с каким инквизиторы, потянув за нужную ниточку, раскручивают еретиков. — Он касается Кастильских троллей. Вы сказали, что Бомбаст пытался вас задушить. Почему же он этого не сделал?