Смертный приговор
Шрифт:
Знай, что с первого дня твоя, твоя!
О честь, слава всех народов,
Ведешь к победам нас ты!
Деяния твои осветили весь мир!
Песня рвется из моей груди:
Слава Сталину!
Да здравствует Сталин!
Смысл жизнь,
Ее содержание - он!
Как только Арзу кончила декламировать стихотворение, все захлопали, и Алескер-муэллим, пользуясь случаем, глядя на Хыдыра-муэллима, еще раз произнес тост в честь товарища Сталина, и опять все, в том числе и Хосров-муэллим, встали и выпили до дна.
А Арзу захотела теперь прочитать стихотворение на русском языке. Это стихотворение она в прошлом году прочла в журнале "Огонек" и выучила наизусть, один отрывок из него ей особенно нравился, и Арзу, опять с особым ударением произнося каждое слово, сказала:
– Осип
Вы были вчера
безымянны,
Седая зурна
Сулеймана,
Джамбула
седая домбра...
Так пойте же
Сталину
славу
Стихами,
подобными сплаву
Золота
и серебра!...
Снова все захлопали, и Алескер-муэллим подумал, не надо ли еще раз встать и выпить за здоровье товарища Сталина или, может быть, хватит? Нет, пожалуй, не нужно, решил он, это было бы уже слишком, а все, что слишком, все нехорошо.
Конечно, Алескеру-муэллиму не нравилось, что Арзу учит наизусть такие стихи, но что же можно было сделать, ведь Арзу дитя эпохи, и в тот вечер оказалось очень кстати, что Арзу прочла именно эти два стихотворения. Хыдыр-муэллим все же не полный осел, пусть поймет, увидит, какая идейная семья у директора школы, и поступок Хосрова-муэллима - не более чем случайность.
Когда Авазбек еще не был разоблачен как английский шпион и террорист, на одном из своих дней рождения Арзу, заложив руки за спину и выпятив грудь (тогда она еще не была пионеркой), тоже читала стихи о дорогом дедушке Сталине, сначала на азербайджанском языке, потом на русском. И Авазбек (он сидел рядом с Алескером-муэллимом) прошептал себе под нос: "Хорошо, что она по-французски таких стихов не читает..." Алескер-муэллим сделал вид, что не слышит, но некоторое время сердце его билось тревожно, он внимательно осматривал всех сидящих за столом, особенно Афлатуна-муэллима. Но нет, к счастью, никто не услышал шепота Авазбека. Афлатун-муэллим подвыпил, опьянел, ему было ни до чего.
Событие произошло три года назад; шепота Авазбека никто не слышал, но, несмотря на это, Авазбека теперь не было в жизни, Авазбек расстрелян, и после расстрела на собраниях, митингах, слетах ненависти в школе все, в том числе и Алескер-муэллим, проклинали Авазбека, разоблачали его, призывали друг друга быть бдительными, уметь отличать замаскированных врагов народа.
Не нужно прислушиваться к шепоту, Алескеру-муэллиму казалось, что соответствующие органы издалека проникают и в сердце человека, читают его мысли, и когда Алескер-муэллим задумъюался об этом, у него портилось настроение, он с трудом брал себя в руки, обманывая Афлатуна-муэллима, льстя ему, обрабатывая, с огромным трудом добивался лада среди людей в школе...
В тот снежный зимний вечер, когда Арзу исполнилось десять лет, Хыдыр-муэллим все так же курил, пил водку, не разговаривал и думал. Хыдыр-муэллим думал о делах мира, о неблагодарности людей, бесчестности, бессовестности. Кто мы были до революции? Никто... Ни одного приличного спортсмена у нас не было. Во всем таком большом Азербайджане пять-шесть пехлеванов и пять-шесть поднимающих тяжести, и все! И они были примитивные, не выходили на международную арену. В Баку было всего-навсего два спортивных клуба "Сокол" и "Унитас". Да и в самой России что было? Только Поддубный да Заикин, а кто еще? Товарищ Сталин так развил физическую культуру в стране! Теперь в стране около шестидесяти тысяч (тысяч!) физкультурных коллективов, спортсменов около пяти миллионов, около тысячи спортивных залов, число стадионов перевалило за триста (триста! э!)! Чего же вы еще хотите, бессовестные?! Советские гимнасты участвовали в Третьей рабочей олимпиаде в Антверпене! Можно не замечать такой подъем? А кто его совершил? Товарищ Сталин! А в Азербайджане кто совершил? Товарищ Мир Джафар Багиров! Гимнастика, легкая атлетика, баскетбол, волейбол... Были они до революции? Простого мяча не было, драными тряпками набивали круглый мешок, зашивали и играли в футбол на площади Кемюрчу... А теперь как же получается у тебя, Хосров-муэллим? Воспитываешь новое поколение?! Да, язык не поворачивается назвать тебя священными словами "советский педагог"! Не пьешь за здоровье такого человека, такого вождя? А посмотришь на тебя - вроде тихоня... Настоящий
Калантар-муэллим, выпив немного, сказал прекрасные слова о дружбе, доверии, преданности, искренности, благородстве. Он приводил мудрые высказывания Физули и Сеид Азима Ширвани. Алескер-муэллим, стараясь поднять политический уровень застолья, под каким-то предлогом снова произнес тост в честь товарища Мир Джафара Багирова (и все сидящие за столом встали и опорожнили рюмки до дна), потом произнес здравицы в честь особо связанных с Баку, с азербайджанскими большевиками близких соратников и учеников товарища Сталина - товарища Анастаса Ивановича Микояна и товарища Лаврентия Павловича Берии. Произнесены были и тосты за всех сидящих за столом по отдельности (только за Хосрова-муэллима и Гюльзар-ханум никто, в том числе и Алескер-муэллим, не осмелился провозгласить тост). Даже Фирудин-муэллим пропел две-три народные песни... Но несмотря ни на что, скрытая напряженность из-за стола не уходила. Только Гюльзар-ханум оставалась в неведении, даже то, что за их здоровье не сказано слово, не произвело на женщину впечатления, она попросту ничего не заметила, все так же ласково, так же приветливо улыбалась всем, теми же влюбленными глазами смотрела на Хосрова-муэллима, и блаженство и счастье, ушедшие в глубь больших черных глаз Гюльзар-ханум, заставляющие ее большие черные глаза сверкать на протяжении всего торжества, были с нею. А Хыдыр-муэллим, собрав всю волю спортсмена, заставил себя досидеть до конца торжества и вместе со всеми подняться из-за стола, не то бы получилось так, что Хыдыр-муэллим сбегает с поля; нет, Хыдыр-муэллим поля не покинет, потому что отступить перед противником, пойти на компромисс - это противоречило спортсменской натуре Хыдыра-муэллима. Эти люди еще хорошенько не знали Хыдыра-муэллима...
Ночью, когда разошлись гости, Алескер-муэллим все не мог выйти из роли, которую играл на протяжении всего торжества. Он горделиво спросил Арзу:
– Ну? Видишь, как отлично мы провели твой юбилей?!
Арзу кивнула и сказала:
– Да, хорошо получилось. Но в стенной газете я буду критиковать Хосрова-муэллима!
Алескер-муэллим почувствовал, что краснеет:
– Почему?
– А ты не видел?
– Что?
– Он не выпил за здоровье любимого ученика дедушки Сталина Мир Джафара Багирова!
Всегда сдержанный Алескер-муэллим вдруг так распалился, что не смог сдержаться:
– Что ж ты за человек, дочка? Он же за твое здоровье выпить хотел!
– Но ты ведь сам сказал, что за мое здоровье всегда можно выпить. А за здоровье вождей нужно пить в первую очередь! И ты сам, кстати, одну вещь сделал неправильно!
– Я? Что я сделал неправильно?
– Ты сказал - Арзу у нас своя, за ее здоровье выпьем потом...
– Получается так, что вожди - не свои...
Алескер-муэллим остолбенел:
– Да... Нечего сказать...
– Что? Я неправильно говорю? Вожди у нас не свои?
Алескер-муэллим взял себя в руки.
– Свои, конечно... Возможно, я неточно выразился. Но и ты неправильно поняла Хосрова-муэллима. Хосров-муэллим хотел сказать не так...
– А как он хотел сказать?
– Он хотел... Знаешь, есть такие вещи... Ты еще маленькая, не понимаешь...
– Не понимаю?
– Не понимаешь... Ты умная девочка, но есть такие вещи...
– Очень хорошо. Тогда ты напишешь мне ответ в нашей стенной газете!