Смоленский поход
Шрифт:
— Тогда мне, напротив, надо бежать, пока нет Акселя!
— Да, но, держу пари, что моя сестра, узнав о твоем появлении, не усидит в Мекленбурге.
— И потащит с собой маленького ребенка?
— Ну, ты же хочешь увидеть сына?
— Очень хочу, Густав, просто до смерти!
— Я полагаю, до такой крайности не дойдет, — засмеялся Густав Адольф, — особенно если ты не будешь торопиться.
— Да я бы рад…
— Отлично, распоряжение оставить Новгород уже готово. У тебя есть человек которому ты можешь
— Конечно, тамошний воевода князь Одоевский вполне справится.
— Хорошо, мой курьер отправляется завтра, пошлешь с ним своего человека?
— Благодарю! Кстати, вот Семку Буйносова и пошлю, пока он тебе всех дворян не порубил.
— Я вообще-то противник дуэлей, но не могу, не восхитится его мастерством. Если ты не возражаешь, я его награжу. Келейно разумеется, чтобы мои бретеры не знали.
— Нет, не возражаю. Кстати о награде, ты не мог бы наградить еще одного моего человека.
— Ну, смотря за что.
— Да, в общем, тоже за поединок.
— Хорошо, где один бретер, там и другой. Как его зовут?
— Тут такое дело, братец, зовут его Матвей Шемякин, но наградить надо его юного сына.
— Не понял.
— Как бы тебе объяснить, короче этот самый Матвей немного забыл жениться на его матери, а на Руси это проблема. К тому же других детей у него нет.
— А сам чего?
— Понимаешь Густав, по русским законам это юноша — никто. А теперь подумай, что скажут мои бояре, если я не поцарствовав и года, начну производить в нобили вчерашних крестьян?
— Я понял. Хорошо, будет его бастарду дворянская грамота.
Распрощавшись с королем, я подошел к русским дворянам, оживленно поздравлявшим уже переодевшегося Буйносова. Мой рында счастливо улыбался и молча выслушивал бурные восторги своих товарищей.
— Ну что же, князь Семен, за бой хвалю! Думаю, шведы надолго твою лихость запомнят. Как вернемся в Москву, я тебя пожалую! Но сейчас у меня для тебя другая служба есть.
— Служить тебе честь, государь, — с достоинством отозвался Буйносов, — а чего делать то?
— Завтра от короля Густава Адольфа в Новгород отправится гонец к губернатору Спаре. Повезет он ему повеление, города русские оставить и с войском возвращаться домой. Ты же, как пристав мой поедешь, проследить за порядком. Воеводе князю Ивану Никитичу Одоевскому я грамотку отпишу, чтобы помощь тебе оказывал, да Новгород по-прежнему ведал. Там еще где-то князь Семен Прозоровский с войском обретается. Пусть занимает городки и крепости какие шведы оставляют. Где надо стены чинит, людей в стрельцы набирает, потому как у нас хоть и мир со шведами, а с медведем дружись, а за топор держись.
— Все исполню, государь…
— Подожди кланяться это еще не все. Кто из вас грамоте русской горазд, дабы перевод мирного договора написать и в Новгород отправить,
— Дык…
— Что совсем «дык», или все-таки есть грамотные?
— Государь, а может тому свею что на дуэли переводил челом ударить? Я чаю не откажет…
— Быстро соображаешь, но немного не туда. Впрочем, спасибо что напомнил, будешь в Новгороде, разузнай все про Калитиных, от которых сына Савву отправляли в Швецию на учение. Верх дном всю новгородскую пятину переверни, а сыщи! Внял ли?
— Сделаю, государь, — снова махнул головой Буйносов, — а он что же из наших?
— Ага, из них самых.
— Христопродавец! — Выпалил, помрачнев князь Семен.
— Еще не вечер, ты главное его родню найди. Тогда он, глядишь, еще Родине и послужит.
Возвращаясь домой, я заметил как буквально передо мной в калитку скользнула женская фигурка в белом чепце и с большой корзиной в руках.
— Что за женка тут проходила? — Поинтересовался я у караульных отдавая поводья своего коня.
— Так это Эльза племянница мастера монетного, — пояснили мне они, — говорит на рынок ходила?
— В смысле, говорит, вы по-немецки научились или она по-русски?
— Она, государь, худо, правда, но разобрать можно.
— Чудны дела твои господи!
Дуэль и последующие события разбудили во мне зверский аппетит. Король Густав Адольф пригласить меня на обед не догадался или, возможно, еще дулся за «обман» с контрибуцией. Из кухни доносился запах чего-то съестного, и я недолго думая направился туда. Как и следовало ожидать, там хозяйничала жена Каупуша и Эльза разбиравшие вместе содержимое корзины.
— Здравствуйте, добрые женщины, это вы тут хозяйничаете?
— Надо же кому-то готовить еду на эту ораву, ваше величество, — присели они синхронно в книксене.
— А что тут у нас, — полез я в корзину, не обращая внимания на женщин, — о, сыр, гусиная тушка, а это что?
— Ваше величество голодно?
— Чрезвычайно, — буркнул я, отрезая кусок от сырной головки, — а хлеб есть?
— Уже печется, скоро будет готов.
— Чтобы я без вас делал, наверное, умер бы голодной смертью, ну или отправился в трактир. Кстати, а кто платил за продукты?
— Мастер Раальд дал мне немного денег на продукты.
— Черт, что значит нет рядом не Фридриха ни Корнилия… сразу хозяйство в упадок приходит. Стоп, а чем питаются остальные?
— Ваши русские солдаты? Тех, кто были с вами во дворце, верно, кормили там, остальные варили здесь какую-то странную пищу здесь, пока мы не приехали.
— Хорош командир, ничего не скажешь, — вздохнул я и велел позвать капрала моих драгун.
— Вот что Генрих, — продолжил я когда тот я вился на зов, — ты ведь научился понимать русскую речь?