Смотри на меня
Шрифт:
Но удивительно, как он гармоничен дома.
— Смотри, Егор, — к нам прибегает мелкая, — я теперь как папа.
Демонстрирует перчатки на руках и становится в стойку. Очень правильную стойку, кстати.
— Круто!
— У меня и рисуночки есть, — трясёт руками, чтобы рукава чуть опустились. На предплечьях виднеются бледные зелёные точки и полоски. Тоже зелёные. — У меня ветрянка, в садик нельзя. Но мама разрешила нарисовать полосочки как у папы.
Она снова уносится, а мы берём бокалы и тарелку
— Ты по-прежнему безалкогольное? — спрашивает Шевцов.
— Да, уже привык.
— Молодец. Тренируешься?
— Нет.
— Хреново.
Мы ещё какое-то время трём за жизнь. Как и что. Рассказываю, что батя гнёт заканчивать универ заочно и начинать вкуривать как и что там у него в бизнесе. Лекс рассказывает, как идут дела в клубе. Настаивает, чтобы я пришёл на тренировку.
— Уверен, дерьма в тебе скопилось дохрена, пора выбить немного, — ржёт.
Но потом становится серьёзным.
— Егор, а как дела с девчонкой? Уладил?
— Нет.
— А я тебе говорил, долго тянешь. Не стоило мои ошибки повторять.
О том, что у Конфеты появился подозрительный ухажёр, маякнул мне именно Шевцов.
«Не знаю, сколько ты ещё будешь яйца мять, но девчонка твоя уплывает» — прислал мне сообщение, после которого я решил, что достаточно ждал. А тут как раз и отец собрался контролить филиал в городе.
Мы трындим ещё около часа. Лекс берёт с меня обещание явиться в зал в ближайшие дни. Может, и правда стоит вернуться к спорту, думаю, это хорошая идея.
Пока был у Шевцова, отвлёкся, но едва остаюсь один, мысли снова начинают распирать голову, а эмоции грудь. Сегодня ещё этот дебильный вечер встречи с партнёрами отца. Ужин, неформальная встреча с семьями, где он хочет официально представить меня. И матери обещал приехать на днях, мы с ней только-только начали налаживать отношения после того, как я узнал, что после развода с отцом она воспрепятствовала нашему общению.
Достаю телефон и вижу четыре пропущенных. Хер знает, кому там надо. Захотят — перезвонят.
22
Юля
Он не ответит. Не возьмёт трубку, потому что я бы на его месте не взяла. Ведь получается, что я сама его прогнала! Он считает, что предала, начав отношения с Сергеем.
Поверит ли теперь? Захочет ли вообще слушать? Он ведь ещё в тот наш первый разговор сказал про сообщение. Я должна была заметить! Должна!
И самое ужасное, что кроме этого номера телефона, я больше не знаю, как с ним связаться. Ни адреса, ни актуальных контактов в соцсетях, ничего. Только номер, который не отвечает.
Из общих знакомых, которые могут знать, как найти Егора, только, возможно, Звягин и Драгунцев. Первый тоже не отвечает, а второй… Будет весьма странно, если я скажу:
Я в таком отчаянии, что даже на такое пойти могу, но уверена, что Сергей ни за что не ответит. Пошлёт меня подальше и всё на том.
Я в отчаянии сжимаю виски, стоя недалеко от дома родителей. Дождь намочил волосы, джинсовая куртка тоже промокла, но мне сейчас плевать. Я не чувствую холода. Я сейчас кроме боли и отчаяния вообще ничего не чувствую.
В кармане гудит телефон, я вытаскиваю и отвечаю на автомате на звонок Драгунцева. Тут же жалею об этом, но уже поздно.
— Малыш, привет, — он говорит ласково, но меня это так сильно раздражает, что я хочу вот прямо сейчас сказать ему, что больше мы не можем быть вместе. — Прости, что так поздно сообщаю, мне отец только что позвонил. Сегодня один из его партнёров устраивает ужин. Хочет представить остальным сына, вводит его в бизнес. Приглашены узкий круг людей. Мы в том числе.
Как же мне плевать на всех этих бизнес-партнёров и их сыновей сейчас! Да и вообще. Тем более, что я к этому совсем никакого отношения иметь не буду.
— Ты, кстати, его знаешь уже, — продолжает Драгунцев. — Это Егор Вертинский, с которым я тебя уже познакомил.
Я проглатываю своё «нет». Пусть это нечестно по отношению к Сергею, но это мой шанс увидеться с Егором и хотя бы попытаться поговорить.
— Во сколько?
— К семи успеешь?
— Да, успею.
Отключаю звонок и делаю глубокий вдох. Я должна увидеться с Вертинским!
Я вызываю такси и еду домой, спешно привожу себя в божеский вид. Хорошо, что заказала недавно платье новое, как раз лежит нераспакованное.
Ближе к семи меня начинает бить мелкая дрожь. А что если поговорить не получится? Или он не захочет слушать? Не просто же так трубку не берёт.
Сергей заезжает за мной, и мы едем в ресторан. Я всю дорогу смотрю в окно, пытаясь концентрироваться на дыхании. На нервах сама не заметила, как села на переднее пассажирское.
— Ты какая-то притихшая, — говорит Сергей, пока ведёт машину. — Всё нормально?
— Угу.
На более развёрнутый ответ у меня сил не находится. Потому что со мной всё совсем ненормально.
Но я, чувствуя себя настоящей сукой, выдавливаю из себя улыбку и принимаю руку Сергея, когда она подаёт её, помогая выбраться из машины.
Мы проходим в ресторан, администратор нас встречает вежливой улыбкой и сообщает, что нас ждут в третьем банкетном зале на втором этаже.
Драгунцев так и не выпустил мою ладонь из своей, и мне хочется освободиться. Мягко вынимаю её, якобы хочу поправить волосы.
— Сын! — улыбается отец Сергея. — А вот и вы. Уже знакомились на юбилее, но тем не менее напомню.