Снега, снега
Шрифт:
– Почему же совы не последовали за своей основной кормовой базой? То есть, за вкусной, здоровой и полезной пищей? Опять же, на севере, как известно, находится океан. Что, интересно, совы там забыли?
– Я не знаю.
– А ты попробуй выдвинуть версию, – попросил Лёха.
– Что – выдвинуть?
– Ну, дельное предположение, объясняющее данный природный казус… В смысле, данную странность.
– А, предположение… Я думаю, что животные и птицы чувствуют, что к Земле приближается огромный астероид. Только не могут точно определить, где конкретно он упадёт. Рыжие мыши считают, что на западе, поэтому и кочуют на восток. А полярные ушастые совы с ними не согласны, поэтому и летят на север… Короче говоря, вся наша планета – целенаправленно и последовательно – впадает в пошлую и бестолковую панику. Солнышко появляется в неурочное время, речная рыба дохнет, животные и птицы летят-бегут – куда глаза глядят.
– Молодец. Очень правдоподобная и стройная версия. Спускаемся с валуна и следуем по намеченному маршруту.
– Спускайся первым, – вспомнив про свою аристократическую родословную, велела Ванда.
– Почему я? Для чего?
– Конечно, для того, чтобы подать молодой и прекрасной даме руку. Как и полагается – в среде благородных странствующих идальго.
– Вас понял, прекрасная сеньорита.
– Сеньора.
– О, простите, запамятовал. Одну минуту… Позвольте вашу ручку, прекраснейшая и симпатичнейшая сеньора! Я всегда к вашим услугам. Почту за честь…
Чёрный ящик, утыканный целой кучей разномастных антенн, обнаружился достаточно быстро – в узком горном тупичке, над которым угрожающе нависали чёрные островерхие скалы.
– Третья точка, – сверившись с картой, сообщил Лёха. – Меняем аккумулятор и возвращаемся на метеостанцию.
– Той же дорогой?
– Зачем? Сейчас я поменяю подсевший аккумулятор на новый, потом достану компас и определюсь с нужным азимутом. Пойдём по прямой. Как известно, гипотенуза всегда короче, чем сумма двух катетов.
– Тебе виднее, милый. Как скажешь… Только давай побыстрее.
– Почему? Что за спешка?
– Сама не понимаю, – призналась Ванда. – Предчувствия разные одолевают. Ну, как рыжих леммингов и ушастых сов. Будто бы смертельная опасность бродит где-то рядом. У меня же бабушка – потомственная польская дворянка – была чуть-чуть ведьмой. Наверное, и мне что-то передалось от неё… Поторопись, Алекс. Надо уходить отсюда. Необходимо. А на компас потом посмотришь, уже на ходу.
– Я быстро, – заверил Лёха. – Минута-другая. Ещё чуток… Вот, всё готово. Шагаем…
Они отошли от третьей точки метров на сто пятьдесят.
– Гудит, – насторожилась Ванда.
– Гудит. Причём, такое впечатление, что со всех сторон сразу. Противно так, с явной угрозой… Так, больше не гудит. Тишина.
– Ой, склон качнулся. Самую малость…
– Лечь! – опускаясь на камни, велел Лёха.
– Легла. Что делать дальше?
– Ничего. Обними меня покрепче. Вот, отлично. Лежим, ждём…
Земля мелко-мелко задрожала, словно бы всерьёз испугавшись чего-то. Раздался оглушительный раскат грома – долгий, трескучий и глумливый… Гром затих. Земля продолжала подрагивать – беспорядочно и жалко, без какого-либо определённого ритма. Изредка – через дрожание – ощущались резкие толчки. Сзади послышался громкий шорох, постепенно переросший в ровный и сытый гул.
– Ой, страшно-то как, мамочка, – прошептала ему в ухо Ванда. – Мы сейчас умрём?
– Не умрём, – успокоил Лёха. – Мне сегодняшней ночью сон приснился. Яркий, цветной и запоминающийся. Как ты учишь – вещий. О том, что мы с тобой проживём долго и счастливо, нарожав целую кучу детишек. Трёх мальчиков и двух девочек.
– Правда?
– Истинная. Клянусь… А почему ты назвала меня – «мамочкой»?
– Ой, извини, – хихикнула Ванда. – У мамочек, действительно, не бывает таких колючих щёк. И таких твёрдых штуковин.
– О чём это ты, любимая?
– О той штуковине, которая так настойчиво трётся о мои ноги, грозя разорвать сперва твой комбинезон, а потом и мой…
Наконец, всё закончилось. Земля больше не тряслась и не вздрагивала. Вокруг установилась напряжённая, слегка звенящая тишина.
Они поднялись на ноги. Лёха обернулся и известил:
– Ничего толком не знаю про ведьм и колдуний. Но, очень похоже, что бабушка передала тебе, сероглазка, дар предвиденья. Вовремя мы отошли от третьей точки, которой больше нет. Её завалило крупными камнями, сорвавшимися со скал… Спасибо за своевременное предупреждение.
– Не за что. Всегда рада… А почему надо было – непременно – ложиться на землю?
– Это, как раз, просто. Представь ситуацию. Человек идёт куда-то по важным делам. Раздаётся тихий гул, земля чуть заметно качается. А беззаботный путник, не обращая на такие мелочи никакого внимания, шагает себе дальше. Мол, очень смелый, гордый и отважный. Неожиданно земля вздрагивает – словно бы от сильного толчка. Человек, потеряв равновесие, падает. А при падении – на твёрдые и острые камни – можно сильно ушибиться. Вплоть до переломов и вывихов…
– Ты у меня очень умный, – одобрительно улыбнулась Ванда. – И предусмотрительный.
– Мне чужих лавров не надо, – засмущался Лёха. – Я просто опытный солдат. Разные виды повидавший. Не более того…
– Тебе уже приходилось…м-м-м, сталкиваться с сильными землетрясениями?
– Приходилось. Несколько лет тому назад. В одной южной и очень беспокойной стране.
– Расскажешь?
– Конечно. Но только потом. В более спокойной обстановке… Всё, привал закончен. Возвращаемся на метеостанцию.
Перепрыгивая через трещины и трещинки, попадавшиеся на пути, они, пройдя порядка четырёх километров, вышли к руслу уже знакомого ручья. Только к абсолютно сухому руслу – без единой капли жидкости.
– Куда подевалась вся вода? – удивилась Ванда. – А дохлая рыба? Чудеса в решете…
– Наверное, при сегодняшнем землетрясении в земной коре образовались широкие и глубокие проломы-провалы. Вот, речная водица, не встречая преград, туда и устремилась. Вместе с рыбой, – предположил Лёха. – Нет у меня других разумных объяснений… Посмотри-ка, сероглазка, на восток. Нравится?