Снегурочка для альфы
Шрифт:
Проблуждав с полчаса, нахожу нужное место. Небольшая могила с черным крестом мамина, и вторая такая же рядышком — моя.
Не в состоянии удержаться, падаю на колени и начинаю рыдать. Все из-за меня, блин! Только из-за меня! Я просто села в машину не к тому мужчине. А он…
Ему было проще объявить меня мертвой, чем помочь. Зараза. Ненавижу его и в то же время меня тянет к нему. Будто бы что-то оторвали от меня. Такое, без чего я могу жить, но вряд ли такую жизнь можно назвать полноценной.
— Уйди, — говорю пытающегося успокоить меня Юрия.
До него доходит, что лучше меня сейчас не трогать — он отходит в сторону. А я продолжаю как завороженная смотреть на могилу, чувствуя соленый вкус слез на губах. Наверное, лучше бы я и правда умерла, и действительно лежала здесь.
Меня начинает тошнить, и я отхожу, не желая вырвать прямиком на могилу. Но стою и смотрю какое-то время.
— Прощай, мама. Я буду приходить к тебе.
— Пошли, — говорит Юрий, дергая меня за рукав.
— Да подожди ты.
— Пошли. Там какой-то подозрительный тип шастает.
— От Богдана…
— Не знаю. Вон там. Видишь? — Юрий показывает в сторону, я присматриваюсь, вижу между памятниками кого-то в черной куртке. Вряд ли он пришел сюда в такую рань могилу прибрать. А может, у меня паранойя…
А ведь если это тот, кто хотел убить меня, лучшего места и не придумать. Рядом никого, вокруг лишь деревья, даже машины по дороге проезжают редко.
— Ладно, пошли, — киваю я, и мы быстро возвращаемся к машине.
Добравшись до машины, оглядываюсь. Никого не вижу. Может, мне уже кажется? Что теперь, каждого встречного подозревать в том, что его послал Богдан или в том, что он хочет меня убить? Нет, так дело не пойдет. Надо как-то утихомирить свою психику.
Богдан постоянно говорил о том, что кто-то желает причинить мне вред. Но в его доме я чувствовала себя получше. Знала, что оборотень приложит все силы, чтобы защитить меня. А здесь — будто стою одна посреди темного леса, а отовсюду, из-за каждого дерева, из-под каждого куста скалятся хищники. Пусть рядом и есть Юрий, но он не сможет меня защитить, если кто-то и правда хочет от меня избавиться. Он не миллиардер, не оборотень и не супергерой, всего лишь обычный человек. А то, что он рядом, лишь подвергает опасности его самого.
С этими мыслями сажусь в машину. Нужно убраться отсюда. Уехать хоть на край света.
— Возвращаемся? — спрашивает Юрий.
— Давай заедем к моей сестре, — говорю я, хоть понимаю — для визита рановато. Но ехать туда с полчаса, к тому же утренние пробки растянут путешествие до часа. — У тебя есть телефон?
— Да, конечно, — Юрий заводит машину, отъезжает от кладбища и протягивает мне аппарат.
Как же там её номер? Вечно были проблемы с запоминанием цифр.
Первый раз ошибаюсь — попадаю в отдел продаж мебельной фирмы. Второй долго слышу гудки. Может, тоже ошиблась, а может, она успела сменить номер, а то и вообще уехать. Сколько её помню, она всю жизнь ненавидела здешний климат, зимы, мечтала жить на юге.
— Да? — в трубке раздался знакомый голос.
— Привет, — сама не зная, что сказать, отвечаю я.
— Кто это?
— Это я. Ира!
— Вы издеваетесь? Шутники хреновы.
В телефоне раздаются короткие гудки.
Похоже, так дело не пойдет.
— Отвези меня туда, — говорю Юрию, называю адрес.
Он кивает.
Всю дорогу молчу, смотря в окно. Наблюдаю за медленно ползущими автомобилями и маршрутками, сгорбившимися, кутающимися в пальто и пуховики пешеходами, зимней серостью города, у которого не осталось ни капли праздничного настроения.
Страшно. Что скажет сестра, когда я объявлюсь на её пороге? У неё своя жизнь. Муж, сын, работа. А тут появляюсь я, прошу поддержать материально…
Может, у неё какие-то планы на эти деньги? Но, черт возьми, она продала мою квартиру, купленную отцом. Он несколько лет пахал за границей как конь, чтобы приобрести нам свое жилье. И она не имеет права вот так взять и все присвоить.
Подъезжаем к самому обычному подъезду самой обычной серой девятиэтажки. Знакомые начавшие ржаветь входные двери подъезда, знакомая растущая у входа ёлка, которую прибрали к праздникам старыми советскими игрушками. Даже лицо откидывающего снег дворника кажется знакомым.
— Подожди меня здесь. Тут я уже сама, — говорю Юрию, тот кивает.
Меня встречает грязноватый подъезд, исписанный матерными словами лифт доносит на восьмой этаж. Подхожу к двери сестры, нажимаю звонок. Поначалу никто не отвечает. Может, и вправду не живет уже тут?
Тыкаю звонок еще раз.
— Кого там принесло? — слышу из-за двери чужой мужской голос.
Дверь щелкает замком, открывается и я вижу незнакомого мужчину лет тридцати пяти в старых как свет спортивных штанах, скрывающей пузо висящей майке, с щетиной на лице. От него так разит перегаром, что меня начинает тошнить.
— Извините. Кажется, я ошиблась, — говорю ему, но не успевая повернуться, замечаю за спиной незнакомца сестру.
Она подходит с широко раскрытыми глазами, будто видит призрак. В каком-то плане оно так и есть.
— Дим, оставь нас на минуту, — говорит она.
— Кто это такая?
— Сестра моя. Иди, я сейчас приду.
— Смотри мне, — говорит мужчина и издает громкую отрыжку. Уж не знаю кто ей этот тип, но мне он совершенно не нравится.
Да и она изменилась. Слегка располнела, лицо осунулось. А это…
Всматриваюсь в неё и вижу под глазом припудренный синяк.
Вот же черт!
— Извини, — говорит она, выходя в коридор и прикрывая за собой дверь. — Ты же на самолете разбилась. Даже тело не привезли. Хоронили пустой гроб.
Говорит сестра как будто бы находится в трансе. Никаких объятий, даже выражение лица не меняется. Мертвое, будто передо мной зомби.
— Слушай, мне неловко говорить, но ты же продала мою квартиру. А мне ну очень нужны деньги.
Она на миг отворачивается, будто не желает смотреть в глаза.