Снегурочка для альфы
Шрифт:
Я далека от оргазма как от Альфы Центавра.
Зараза!
— Тебе не понравилось, — спрашивает он, ложась рядом со мной. — Вижу, что нет.
— Я хочу, чтобы было все в порядке. Но он… Словно бы что-то сделал со мной! Не знаю! — почти кричу я. — Может, это оборотнический гипноз? Читала что-то такое когда-то давно…
— Никаким гипнозом они не владеют. Сказки все, — отвечает Юрий. — И территорию не метят. И даже не все любят мясо. Кто-то любит, кто-то нет, как и у людей. Байки все. Все дело во мне.
Он садится на краешек кровати, недовольно кривится, ругается себе под нос.
— Нет, не в тебе. Просто я… Не знаю, что происходит. Может, мне нужно время.
— А может, ты просто влюбилась в него, — бормочет Юрий, упершись взглядом в пол.
— Может, и так. Но я не хочу его любить.
— Могу отвезти тебя обратно.
— Я не хочу к нему, — твердо говорю я. — Единственное что жалко его дочку. Она называла меня мамой.
— Её отец может купить ей все. Кто угодно обзавидуется такому детству.
— Не знаю. Мне она не кажется самым счастливым ребенком на свете.
— Так что, вернешься к нему? Не надо придумывать причин, хочешь — поехали, — Юрий все так же глядит в пол, словно то ли боится, то ли стыдится смотреть на меня.
— Сказала же нет. Но мне нужно на могилу матери.
Смотрю в окно — там только начинает восходить солнце. Раскрасневшиеся небеса словно бы просят любоваться ими подольше. — Думаю, вряд ли Богдан ранним утром сидит на кладбище и ждет, когда я приду.
— Сам не сидит, но мог поставить кого-то.
— Плевать. Отвези меня туда. Мне нужно проститься с мамой.
Глава 18
— Уверена? — спрашивает Юрий. — Если у кладбища в машине дежурят несколько охранников, да еще и с оружием, я вряд ли смогу тебя защитить. А у оборотней срывает крышу, если они решат, что кто-то принадлежит им. Они на все пойдут…
— Так отвезешь или нет? Если нет — хотя бы одолжи денег на такси.
— Хорошо. Сейчас оденусь. Но я не знаю где именно она похоронена.
— Найдем, — говорю я.
— Можешь посмотреть в шкафу одежду. Это жены моего друга. Она чуть покрупнее тебя, но думаю, что-то найдется. Как минимум шапка не помешает.
— Хорошо, — киваю я и Юрий удаляется.
Открываю шкаф. Одежды тут немного, да и женщина, которая её покупала, совсем не чуть крупнее меня, а настоящая пышка. Но не хочется ходить в том, что купил мне оборотень. Так и представляю, как он снимал с меня мерки, когда я лежала на больничной койке.
Нахожу темные джинсы и пояс. Черный свитер пусть и висит на мне, но ничего. Не в ресторан иду. Серая дутая куртка тоже висит на мне как на пугале. А вот вязанная шапочка в самый раз.
Обуви не нахожу, приходится надеть те же сапоги, в которых пришла. Не самые удобные, на каблуке, но другого нет.
Юрий уже ждет меня полностью одетый в прихожей. Мы спускаемся вниз, садимся в машину.
— То, что было, — начинаю я, когда он заводит двигатель.
— Что? Я понимаю, что все плохо.
— Нет. Этого не должно было случиться. Я была сама не своя. Словно бы что-то в меня вселилось. Мне хотелось просто…
Не могу подобрать слова. Понять, что я не люблю Богдана? Что вся их истинность — чушь собачья? Может, во всем виноваты гормоны?
Блин, глупо во всем винить гормоны. Так можно хоть маньяка оправдать. Даже по отношению к Юрию я поступила по-свински. Может, он и правда любит меня. А я то бросаюсь к нему на шею, то говорю, что это было ошибкой. Сама не знаю, что мне нужно. Просто побыть одной, убежав от всего. Найти работу, какое-то хобби, занять себя чем-то, чтобы не думать не только о Богдане, но и о мужчинах вообще.
Тогда со временем все должно прийти в норму.
Днем позвоню сестре. Или, может, просто зайти к ней? Нет, сперва позвоню. Навряд ли ей легко будет узреть «умершую» меня на пороге.
— Я не Казимиров, — говорит Юрий. — Что бы ты не решила, не стану тебя удерживать.
Понятия не имею что ответить. Просто пялюсь в окно. Прямо на башню компании оборотня, рядом с которой мы проезжаем. В лучах восходящего солнца она словно бы объята пламенем. Выглядит зловеще, похоже на обиталище злобного колдуна из фэнтези-фильма. Так и вижу Богдана, стоящего на самом верхнем этаже, смотрящего на город с пониманием, что он его и все здесь только в его власти.
Интересно, что он сейчас делает? Спокойно спит в своей кровати, раздав всем, кому можно, указания найти «пропавшую собственность»? Или все же нервничает? Переживает как за близким человеком?
Чего-то не представляю его нервно меряющего шагами комнату. Скорее он считает, что все как всегда под контролем, и если не сегодня, то завтра меня вернут ему в целости и сохранности.
Утренние пробки пока не начались, и мы быстро проезжаем через центр и добираемся до кладбища. Странное ощущение — вчера сидела с мамой рядом, а сейчас смотрю на высокие кладбищенские ворота, засыпанные снегом могилы, даже не зная, в какой из них она лежит.
И во всем виновата я! Уверена, пошли я Богдана при нашей первой встрече подальше — ничего бы не произошло. Я жила бы как раньше, нашла бы какую-то работу, встречалась с друзьями.
Но все стало похоже на какой-то кошмар.
Выхожу из машины, Юрий следует за мной.
— Может, подождешь? — спрашиваю у него.
— Помогу тебе найти могилу, — отвечает он. — Не думаю, что гулять в одиночку по кладбищу ранним утром — хорошая идея.
Мы медленно идем между памятниками и крестами. Даже не верится, что я тут по такому поводу.