Снежный поцелуй
Шрифт:
Не то чтобы Натали когда-нибудь станет настоящим врачом. Это была мечта, но болезнь Бабули не помешала ей получить степень медсестры. Хотя это и требовало больших усилий, но всё же нужно было меньше времени, и она могла потратить своё свободное время на уход за больной бабушкой.
Не то чтобы Дедуля мог чем-то помочь. По мере того как её здоровье стало ухудшаться, Бабуля стала всё чаще и чаще рассказывать о своём пребывании на Аляске, и это стало яблоком раздора между ними. Натали знала, что это ревность. Дедуле не нравилось, что Бабуля была с другим мужчиной до того, как переехала в
Оборотни.
В более спокойные минуты Бабуля клялась Натали, что у неё было два любовника и, что оба они обладали такой мощью, что могли превращаться в волков. Конечно, это звучало безумно. И, может быть, глупо было верить словам женщины, которая находилась во власти слабоумия, но Бабуля не в первый раз говорила о мужчинах, которые способны стать животными.
В детстве Натали любила слушать рассказы об оборотнях, с которыми Бабуля столкнулась на Аляске. Все они считались сказками, пока Натали не повзрослела. Потом Бабуля заболела, и всё притворство, что это были фантазии, растаяло.
Всё это было по-настоящему.
Легенды, которые она напевала для маленькой девочки, превратились в нечто гораздо более волнительное. Что-то, что всегда заставляло Дедулю покидать комнату.
Она знала двух мужчин, которые могли стать животными.
Она отдала им себя.
Оборотням Винтерленда.
Тогда сказки обрели совершенно новый смысл. Возможно, у этих историй не было счастливого конца, но та струна, которую они задели в ней, была неоспорима. Даже в старости она дрожала от желания при воспоминании об этом. Этого было достаточно, чтобы мужчина, которого она любила всю свою жизнь, чуть не свихнулся от ревности.
Это было настолько реально, что после смерти Бабули, это стало для Натали навязчивой идеей. Она должна была убедиться, что Бабуля действительно не сошла с ума, ради дедушки и себя.
Если Натали сможет доказать, что её бабушка не страдала слабоумием, то это может означать, что и самой Натали это не грозит.
Болезнь, которая опустошила последние годы жизни Бабули, вполне могла дремать у Натали в крови. Не то чтобы можно с уверенностью сказать, что слабоумие передаётся из поколения в поколения, но такая вероятность не давала ей покоя. Если бы только она могла убедиться, что даже некоторые из слов Бабули — даже самые фантастические — имели под собой факты, это давало бы крупицу надежды. Чтобы ни случилось здесь, это лучше, чем остаться в Калифорнии и жить под гнётом беды. Дедуля до сих пор отказывался разговаривать с ней, потому что она верила Бабуле. Дедуля остался единственной её семьёй, и мысль о том, что она в конце концов поверила Бабуле, стала важной причиной для ссоры.
— А откуда ты приехала? — спросила Катя, устраиваясь на стуле напротив.
Голос пожилой женщины вывел Натали из задумчивости, и она с удивлением обнаружила, что не одна. Как было всегда, когда она думала о своих бабушке и дедушке, она глубоко погружалась в свои мысли.
— Калифорния.
Катя засмеялась.
— Чёрт. Ты, должно быть, в каком-то
— Сан-Диего. Так что да. Это немного шокирует организм.
— Это пройдёт обещаю. Итак, кто из наших трёх вице-мэров имел удовольствие привезти тебя в Винтерленд?
— Сойер, — ответила Натали. — Хотя, должна признаться мне любопытно. Зачем городу три мэра?
Катя ухмыльнулась.
— Ну так уж заведено в этом странном местечке. Видишь ли, давным-давно город был основан тремя людьми. Вернее, тремя друзьями. Они вместе управляли городом, а потом эта должность передавалась из поколения в поколение.
— Значит, трёх мэров выбирают не горожане?
— Не так, как в других местах, нет. Должности здесь передаются по наследству, передаются из поколения в поколение по семейной линии. Детей воспитывали и готовили, чтобы они заботились о городе.
— Это больше похоже на тримонархию, не так ли?
Катя засмеялась
— Полагаю, ты права. Хотя, пожалуйста, не говори им, что ты видишь в них, членов королевской семьи. Они этого не забудут.
— Королевское трио, — задумчиво произнесла Натали. Ей было интересно, стоят ли волки, которые были с её бабушкой в очереди на трон Витерленда. — На самом деле я встречалась только с Сойером. А остальные двое похожи на него?
Катя фыркнула в свой чай.
— Тогда давай ты сама будешь судить об этом дорогая.
Звук колокольчика эхом разнёсся по маленькому зданию, и Натали невольно вздрогнула. Словно повинуясь инстинкту, она поднялась.
— О, нет. Останься. Это не пациент.
Она улыбнулась в чашку с чаем.
— Док, — раздался ровный мужской голос.
Вообще-то, Натали не была помешанной на сексе женщиной, но от одного голоса этого мужчины её бросило в дрожь. Она винила в этом тот факт, что входная дверь была открыта, впуская сильный порыв ветра, который она с радостью оставила снаружи. По крайней мере, так она себе говорила. Её кожа покрылась мурашками, и даже соски затвердели. Они покалывали и натянули ткань её лифчика, чего не было, когда она только вышла из самолёта.
Возможно, она просто слишком нервничала, чтобы заметить это. Но тупой жар между ног опроверг эти рассуждения. Лучше оставить это на потом.
— Мы здесь, Такер.
От тяжёлой поступи человека, который бодро шагал, у неё пересохло в горле. Почему она так нервничает?
— Док, — повторил мужчина, заставляя соски Натали напрячься ещё сильнее.
Когда он вошёл в комнату, и она увидела его, по её спине пробежал электрический разряд. Его глаза встретились с её.
— Натали.
От того, как он произнёс её имя у неё перехватило дыхание.
Натали никогда в жизни не видела такого красивого и мужественного мужчины. У неё чуть не подогнулись колени при виде его, а влажная дрожь в её потаённых местах была явной. Стараясь не быть слишком заметной, она впитывала его.
Он был высок, выше шести футов (прим. пер. — 183 см). Плечи у него были широкие и могучие. У него была точёная челюсть, что Натали почувствовала шокирующее желание лизнуть. Его глаза сверкали, как горящие драгоценные камни. Его ноздри раздулись, как будто он учуял что-то плохое. Натали была подавлена.