Снохождение

mso

Цокнув языком и оскалившись, старшая сестра, наконец, посмотрела ей в глаза.

— Хорошо. Вот что, Ваалу-Миланэ. Ты ещё дисциплара, но я буду говорить с тобой, как с полноценной сестрой. Есть к тебе серьёзная просьба.

— Мои уши навострены, превосходная.

— Книгу эту Ваалу-Амарель… украла. У неё была, знаешь, такая… особенность. Любила красть мелочи. Глупая история. Сама понимаешь, как это недостойно Ашаи-Китрах.

— Понимаю, величайшая, — закивала Миланэ.

— Но она была хорошей ученицей. Вестающие в большом трауре из-за её глупой смерти, а наставница слегла в болезни. Ничто не должно омрачать память. Ты понимаешь, о чём я?

— Безусловно, великосиятельная.

— Никакой книги не было. А если и была, то дневник. Поклянись, что забудешь об этом.

— Клянусь Ваалом, безупречная, — совершила книксен Миланэ.

И только когда сестрина вышла, Миланэ поняла, что не узнала её имени.

========== Глава II ==========

Глава II

Миланэ покоилась на массивной скамье, без смысла и цели вертя свой стамп, ощущая его холодную бронзу, изыскивая красоту в матовом блеске. Повертела длинными пальцами в ладони, несколько раз оценила немалый вес, даже перекинула несколько раз из руки в руку.

«Хватит…», — подумала она, подцепив личную печать к правой стороне пояса. — «Скука — не повод для дурных манер».

Правая рука чуть вперёд, ладонью вверх, согнута в локте. Левая ложится на запястье правой. Обхватить пальцами, когти втянуть, руки расслабить, да-да, вот так. Лапы вместе, хвост к лапам.

В десяти шагах от неё — две смешливые львицы, юная кровь; они с трудом пытаются сохранить серьёзность здесь, среди царства покоя, тишины и молчания. Стены приёмной отражали звук тихого, назойливого шёпота, предательски усиливая его; и шёпот этот проникал, казалось, в каждую щель, каждый угол Марнской библиотеки.

Смешок. Ещё один.

Старый смотритель перебирал страницы огромной книги-реестра; он больше смотрел на нарушительниц покоя, нежели на сами страницы.

— Маасси, смею заметить, не вернула две книги из пяти ранее выданных.

— Это как не вернула? — закапризничала львица. — Всё вернула. Лев пусть лучше посмотрит.

— Посмотрел. «Семь шагов по лепесткам роз» и «Прогулки под луной» должны быть у маасси.

— Точно?

— Точно.

Верхнее платье у неё дорогое, очень дорогое. Андарианский шифон, красный, как яркая кровь. Точно он, Миланэ знает, она ведь сама из Андарии: она родилась в посёлке, где каждая вторая львица умеет прясть, вываривать, белить и ткать шелк. У её подруги — поскромнее, но всё равно ничего. Только синий цвет уж как-то выцвел. Кольца в ушах из золота, звенит браслет серебра на левой руке, венец — символ молодой, незамужней.

— Льву жалко для меня книгу? Обещаю своим именем — я верну.

Миланэ отвернулась, тряхнув браслетом на левой руке.

— Ваше имя беспорочно. Но книги — собственность Империи, маасси, не моя. Таков порядок. Когда возвратятся эти книги, то я смогу выдать всё, что маасси пожелает.

«Как пусто», — подумала Миланэ, ещё раз окинув взглядом приёмный зал библиотеки. — «Ни души. Где все?».

— Я отца просила вернуть книги, — сказала дочь своего отца. — Это он не вернул, никого не прислал. Он ведь никого не присылал?

Её подруга, скучая, стучала когтями по дереву стойки.

— Смею уверить, что если бы книги возвратились — тут было бы учтено, — с необычайной лёгкостью старый лев поднял толстую книгу и потряс ею в воздухе.

— Может, он забыл? — робко спросила подруга, прижав уши, словно приняв на себя вину.

Смотритель степенно дёргал себя за усы.

— Скорее всего, — так ответил, немного выждав.

— Уж наверное забыл. Он занятой лев. Он вернёт книги лично. Обещаю, — пригрозилась молодая львица, взмахнув хвостом, на кисточке которого играло золотое кольцо.

Миланэ очень не любит кольца на хвостах.

— Красивого дня, маасси, — пожелал в пустоту смотритель. Потом улыбнулся и упрятал книгу-реестр.

Тем временем львица-маасси с подругой гордо удалялась прочь. Настроение испорчено на ближайший час, но ничего. Молодость отходчива.

Миланэ слушала, не двигаясь, как утихал звук шагов львицы; чуткие уши уловили крайне обидное и не слишком тихое «старый кретин»; услыхала, как скрипнула тяжёлая входная дверь, а потом лязгнула, укрыв библиотеку от внешнего мира. Потом Миланэ посмотрела вверх. Высокие потолки, прозрачный купол приёмной. Интересно, сложно ли делать прозрачные купола?

Теперь лев обратил внимание на неё, щурясь.

Что ж, пора. Встать, без суеты. Плавно. Плавнее. Проклятье, ремешок сумки зацепился за ножны кинжала-сирны. Скользнуть рукой по правой стороне, по талии и бедру, проверить, как держится стамп. Глупый случай: однажды небрежно его прикрепила, и он с шумом упал прямо на пол. Испепеляющий взгляд наставницы Хильзари помнится до сих пор. С тех пор и вошло в привычку.

Она подошла к большой, массивной стойке.

— С трепетом слушаю, сиятельная дочь Ваала. Чем полезен?

Левая рука держит правую, ладонь — вверх. Символ открытости. Так учили. Так принято. Миланэ кивнула, прикрыв глаза. Кивок ближе к левой стороне: так тоже учили. Формальность, церемония.

Но жизнь Ашаи-Китрах состоит из этих формальностей.

— Сильного дня льву. Я с поручением из Сидны.

— О! — взял он небольшой, желтоватый документ, врученный ею. — Я думал…

Лев запнулся, но тут же нашелся, увидев её номен на бумаге:

— Я думал, Ваалу-Миланэ-Белсарра пришла, как вольная читательница, — улыбнулся с какой-то хитрецой.

— Сожалею: не оправдала ожиданий льва, — снова учтиво кивнула она, не сводя с него взгляда. — Но я люблю книги. Мне здесь велено пребывать три дня и я возьму у вас что-то почитать.

Он смотрел на неё, очень легко кивая, словно одобряя слова.

— Побывать в библиотеке Марны и не прочесть книги — неслыханно.

— Приятно слышать, — снова улыбнулся смотритель и стал дотошно изучать врученное распоряжение от сестринства Сидны.

Сидна. Дисципларий Ашаи-Китрах — Сидна. Её обитель уже много лет.