Снохождение

mso

— Я хочу, чтобы его отпустили. Он оговорил себя и не имеет к этому отношения.

Амарах вдруг настойчивым жестом пригласила всех сесть за стол, в том числе и Миланэ.

Уселись.

— Допустим. Кто тогда имеет? — настойчиво спросил красавец-сыскарь.

— Вы отпустите его? Отпустите Амона, и вас будет то, что вы ищете, — меланхолично ответила Миланэ, словно сообщала им великую тайну жизни.

— Мы не уполномочены. Но суд, который, безусловно, состоится, примет все доводы и отпустит невиновного, если Амон таковым окажется. Кроме того, влиятельные… головы, которых обеспокоила кража книги… могут поспособствовать мягкому урегулированию вопроса.

— Пусть сиятельная расскажет, — незлобно сказал второй. — Это значительно уймет последствия. Я бы не врал в присутствии амарах дисциплария.

— «Снохождение» у меня, — призналась Миланэ.

— Тааак…

— Я вам его отдам. Мы познакомились с Амоном случайно. Я убедила его украсть эту книгу, использовав силы Ашаи и вскружив голову. Он подчинился моим силам, учинив кражу под моим руководством. Я хорошо знаю библиотеку Марны, поэтому мне не составило труда придумать, как это проделать. Потом Амон отдал мне книгу, с которой я уехала в Сидну. Она у меня. Я украла «Снохождение».

Все осмысливали услышанное. Ветер трепал занавеси.

— Хорошо. Признание — смелый и правильный поступок, Ваалу-Миланэ. Мы можем увидеть книгу?

— Миланэ… Ты украла?.. Ты украла?! Зачем?! Это правда? — ужаснулась Леенайни.

— Да.

— Нет! — зверски стукнула ладонью по несчастному столу. — Вы на неё надавили! Вообще, вон отсюда, пока я вас не…

Не успела договорить, потому что без стука — как обычно — вошла Амалла, и застыла, увидев необычную сцену.

— Не надо, — попросила Миланэ. — Это так. С разрешения амарах я пойду и покажу добрым Сунгам то, что они ищут.

— Что за день… Амалла, сходи с ними. Посмотри, что там, — устало отмахнулась Леенайни.

«Там» уже было шумно, скандально и неприятно. Когда Миланэ в сопровождении гостей из Марны и молчащей Ваалу-Амаллы подошла к своему дому, то увидела, как вход преграждают несколько Ашаи и шумно спорят с некими невзрачно-неприметными личностями, которые повсюду тыкали какими-то бумажками, медной звездой Регулата Закона и Порядка и казённо, но с нотками неуверенности, взывали к сотрудничеству. Когда подошли ближе, то оказалось, что вход преградила одна из наставниц вместе с дисципларами, которые первыми заметили подозрительных типов, пытающихся проникнуть в дом Миланэ. Вокруг собралось с десяток учениц, просто наблюдающих за зрелищем, но готовых вмешаться в любой момент; соотношение сил оказалось явно не в пользу подозрительных. Возмущение сестринства Сидны оказалось нешуточным: в дом ушедшей в Нахейм Ваалу-Арасси, о смерти которой знала уже вся Сидна, пытались проникнуть какие-то сыскари со своими вонючими и абсурдными делами, а ведь вещи покойной нельзя трогать по меньшей мере семь дней, особенно если это — Ашаи-Китрах. Не говоря уже о том, что просто так в дома Сиднамая врываться нельзя, даже если ты марнский сыскарь или сам регул Закона и Порядка.

Завидев хозяйку дома, ученицы бросились к ней. После туманно-расплывчатого, нарочито запутанного объяснения, Миланэ попросила сестринство освободить вход и впустить нежеланных гостей, поблагодарив за защиту и бдительность. И все они — три марнских гостя и три марнских сыскаря — очутились внутри, брякнув за собой дверью. Амалла вошла тоже, но всё молчала, ходила как-то боком, поглядывая на всё искоса, держа руки в жесте жёсткой сдержанности.

— Не надо тут ничего переворачивать, — заметила Миланэ.

— Раз мы вошли, а сиятельная согласилась сотрудничать, — сказал красавец-лев, зачем-то натягивая перчатки, — то настою на условии: львица всё показывает — а мы всё берём сами.

— Не трогайте это, — мрачно заметила Ваалу-Амалла, указав на кровать Арасси.

— Мы уж знаем, что трогать, а что — нет.

— Не поздоровится, добрый Сунг, — Амалла кивнула на стойку с оружием в коридоре, где ютилась одинокая совна, которую уже много лет никто не трогал. — Это ложе дисциплары, которая вчера ушла в Нахейм.

Угроза прозвучала естественно.

Кровать действительно не тронули, как и некоторые из вещей Арасси, явно указанные Миланэ, но всё остальное — буквально перевернули. В первую очередь вынули на мир «Снохождение» из сундука; именно красавец, осторожно держа книгу в перчатках, дотошно рассмотрел её с помощью маленького увеличительного стекла, потом спрятал в заранее заготовленный футляр, сразу вышел и больше не возвращался. Перед взором сыскарей предстали личные вещи Миланэ, всяческие одёжки, безделушки, поделки, письма, книги, украшения, клочки бумаги и листы записей, даже некогда потерянный клубок дорогих тобрианских нитей — и тот нашелся.

— Это требуется забрать, хорошо? — прозвучало, когда нашли кипу записей (три десятка листов) — цитат и рисунков из «Снохождения».

Много позже Миланэ поняла, да потом узнала наверняка, что могла прогнать взашей всех этих шушпарей, как только отдала «Снохождение», не подвергая свой дом, за столько лет ставший родным, такому унижению. Она была сестрой Ашаи-Китрах и привилегия неприкосновенности могла сослужить ей в полную силу. Но дочь Андарии упала в глубокую тоску, и на всё лишь кивала — смысла сопротивляться не видела.

«Амон. Амон. Амон. Кровь моя, его хотели пытать. И, верно, пытали. Мой любимый Амон».

— Требуется забрать, ладно? — увидели её письмо к Амону, которое должна была передать Арасси.

Забрали. Сыскари нарочно говорили именно в такой, вопросительной форме — иначе не имели права.

В углу нашлась скомканная бумажка. Сыскари вместе, как школьники, столпились над нею, один из них даже двигал губами при чтении. Миланэ пошевелила ушами, не понимая, что они там нашли.

— Миланэ, это всё правда? — тем временем тихо спросила Амалла.

— Что, наставница Амалла?

— Разве ты украла эту книгу из библиотеки? «Снохождение»? Я ведь помню это дело, ты ведь вскрывала ящик… И так далее, сама понимаешь. Но что произошло? Почему она оказалась у тебя? Кто сказал её забрать? — горячно допытывалась она.

— Никто. Я сама.

— Зачем? — у Амаллы — почти гримаса боли.

— Книжка понравилась. Пришлось украсть.

— Уму непостижимо. Недоговариваешь. Ладно. Как хочешь.

Она гневно взмахивала хвостом, а потом снова громко зашептала: