Снова с тобой
Шрифт:
— Просто доводы здравого смысла, — возразила Триш. — Я часто читаю про тихие городишки вроде нашего — «забытые Богом медвежьи углы», как их обычно называют, — которые какой-нибудь находчивый человек превращает в модные курорты.
— Например, организует экскурсии в птичьи заповедники?
— Вот именно! — На лице Триш отразилась такая невинная радость, что на нее было трудно не купиться. Она воодушевленно продолжала: — Как видишь, даже здесь, в Бернс-Лейк, можно многого добиться, стоит только взяться за дело.
— Почему-то кажется, что мне предлагают работу, на которую я и не думала проситься.
Ее
— Я просто размышляла вслух. Конечно, тебе незачем прислушиваться к моим советам. Я хотела объяснить, что счастливым и преуспевающим можно быть в любом месте, где захочешь поселиться. — Она завязала узел, откусила нитку и предъявила Мэри подшитое платье. — Вот, посмотри. Подол ровный?
Тема была закрыта. В вихре неотложных дел Мэри забыла о ней и вспомнила только после того, как очутилась в церкви, на передней скамье из светлого дерева, которой чистота линий заменяла вычурность. Мэри смотрела, как Ноэль шагает по проходу между скамьями под руку с Чарли, и повторяла про себя недавние слова сестры: «Счастливым и преуспевающим можно быть в любом месте, где захочешь поселиться…»
Но Бернс-Лейк она не выбирала. Напротив, почти всю жизнь она стремилась вырваться отсюда.
«А ты уверена, что это не бегство от того, с чем ты не желаешь бороться? От людей, которые причинили тебе боль, предали или были вынуждены предать тебя? От матери. И Ноэль. И Чарли».
Мэри решительно отогнала эти мысли и устремила взгляд на дочь.
Ноэль казалась чудесным видением в атласе и кружевах, ее платье было простым и элегантным, как сама церемония: без подружек невесты, без шаферов, с единственным букетом у алтаря и веткой бледно-розовых орхидей в руке самой невесты. Когда Чарли с дочерью проходили мимо, Мэри позволила себе вспомнить свою давнюю свадьбу. Тогда Чарли выглядел взволнованным, но сияющим от счастья, как и теперь. Он вырядился в плохо подогнанный темно-синий костюм, а Мэри надела платье, в котором конфирмовалась три года назад, предварительно распустив швы на округлившейся талии. Церемония состоялась в здании городского совета, на ней присутствовали только Коринна и родители Чарли. На их лицах застыло болезненное и слегка виноватое выражение людей, которые считают себя достойными осуждения.
Отсутствия цветов, органиста и толпы всплакивающих от счастья родственников не замечали только жених и невеста. И теперь, на миг избавившись от сердечной боли, Мэри вспомнила, как это было. Что она ощущала. «Я была счастлива, — с трепетом поняла она, — по-настоящему счастлива».
Такой же счастливой в эту минуту выглядела Ноэль. Глаза Мэри наполнились слезами, когда ее дочь остановилась возле Хэнка. Он выглядел потрясенным, как подросток, лицом к лицу столкнувшийся с кинокумиром. Оба с терпеливыми улыбками ждали, когда Эмме, похожей на ангелочка в белом платьице с оборками, надоест разбрасывать розовые лепестки из корзинки по проходу между скамьями. Пока отец Джо произносил вступительную речь, Эмма стояла, спрятавшись в складках юбки материнского платья, и робко поглядывала на собравшихся родственников и друзей семьи.
Здесь были родители Хэнка, приехавшие из Канзаса, — оба солидные, строгие, прямые, как столбы, но, присмотревшись к Хэнку-старшему, Мэри поняла, от кого ее зять унаследовал живой блеск глаз. Рядом с родителями Хэнка застыли его
Чарли бесшумно занял свое место рядом с Мэри. Не задумываясь, она взяла его под руку. Чарли удивленно повернулся к ней и улыбнулся. «Мы с ним — образец гордых родителей невесты», — подумала она. И какое ей дело до того, что гости с любопытством поглядывают на них, в особенности Бронуин? По крайней мере Триш, которая сидела рядом с Мэри, чопорно сложив руки на коленях, старательно отводила глаза. А может, она просто не могла насмотреться на отца Джо, на редкость внушительного в стихаре и брыжах.
«Однажды я уже потеряла его. И больше не хочу терять», — подумала Мэри.
Мэри старалась не терять самообладания. У них с Чарли уже все решено. Сегодня день Ноэль и Хэнка, к чему омрачать его слезами? Она уверяла себя, что раскаянию не стоит удивляться. И незачем поддаваться ему.
Прослушав отрывок из Священного писания, Ноэль и Хэнк обменялись клятвами, а затем обменялись простыми золотыми кольцами. Когда они поцеловались, все собравшиеся умилились. Луэлла Карсон, пышнотелая дама в ситцевом цветастом платье, заиграла на органе хор из «Музыки на воде» Генделя, возвестив начало торжественного шествия.
Вытирая глаза, Мэри склонилась к Чарли и шепнула:
— Ты когда-нибудь думал, что мы доживем до этого дня?
— Я надеялся, — сдавленным голосом отозвался он.
— Напомни, чтобы в следующий раз я посмотрела в твой хрустальный шар. Мой, похоже, испортился.
— Надежда и умение заглянуть в будущее — не одно и то же, — вполголоса возразил он, глядя прямо перед собой и ведя ее по проходу вслед за новобрачными. — Порой полезно действовать по обстоятельствам.
Мэри украдкой взглянула на его строгий ястребиный профиль и увидела, что уголок рта Чарли дрожит от улыбки. Ее окатила теплая волна. К своему удивлению, она спросила:
— А если обстоятельства советуют передумать?
Он замедлил шаг, проходя мимо ризницы, и отвел Мэри в сторонку, пропуская тех, кто шел следом.
— Что-то я не понял… Ты же знаешь, мы, деревенские парни, тугодумы, — произнес он, повернувшись к ней лицом. Он улыбался, но его глаза оставались серьезными. — Ты не могла бы объяснить, что все это значит?
— Сама не знаю, — честно призналась Мэри и покачала головой, не веря внезапной перемене в себе. — Просто мне вдруг показалось, что я смотрю не в ту сторону.
— Или за деревьями не видишь леса? — Чарли стоял спиной к витражному окну, освещенный призрачным светом, от чего Мэри на миг показалось, будто она видит сон. Она перестала замечать выходящих из церкви гостей. Исчезло все вокруг, кроме Чарли и ее самой.
— Вроде того, — с внутренней дрожью ответила она.