Соавторы
Шрифт:
– Успокойтесь, там никого нет и никто на жилплощадь не претендует. Но в квартире обнаружены вещи, которые вряд ли могут принадлежать Елене.
Сафронов напрягся. Интересно, почему?
– Мужские?
Ах, он ревнует… Или делает вид, что ревнует. Убийство из ревности? Не так уж невероятно, учитывая, что он женился впопыхах и о своей супруге мало что знает. Тоже неплохая версия.
– Женские, - пряча улыбку, ответила Настя.
– Вещи женские, но дешевые и явно не соответствующие финансовому положению Елены.
– Да какое там у нее было финансовое положение!
–
– Я же вам сказал, что зарплата у администраторов маленькая, ее еле-еле на жизнь хватает.
– Но у вашей жены была двухкомнатная квартира, обставленная дорогой мебелью, и очень дорогие одежда и обувь. И она пользовалась дорогой косметикой. Я понимаю, вам неприятно это вспоминать, но ведь уже сейчас понятно, что Елена была дорогой содержанкой, и пока рядом с ней был мужчина, у нее были деньги, а когда они расставались, ей приходилось устраиваться на работу и жить на мизерную зарплату. Вы ведь это имеете в виду?
– Ну да, - он растерянно посмотрел на Настю и потер подбородок.
– А я имею в виду совсем другое. Зачем, имея, например, дорогую и очень высококачественную куртку фирмы "Богнер", покупать на вещевом рынке дешевую китайскую куртку, из которой синтепон вылезает уже в день покупки. Зачем, имея крем для рук стоимостью восемьдесят долларов, покупать крем за тридцать шесть рублей. Я понимала бы, если бы дорогой крем закончился, и Елене в период финансовых трудностей пришлось бы покупать дешевый; тогда все сходилось бы. А так - не сходится. Вот я и подумала, что, может быть, в квартире, кроме вашей жены, жил кто-то еще, какая-то женщина с очень скромным достатком.
– Не знаю, - он покачал головой, - мне ничего об этом не известно. Лена ничего не говорила.
– И последний вопрос на сегодня, Егор Витальевич.
Елена перевезла в вашу квартиру какие-нибудь свои книги, может быть, самые любимые?
– Книги… да, какие-то книги она привезла. Немного, правда. Не знаю, были ли это ее любимые книги или просто те, которые имелись в наличии.
– Какие именно, не помните? Названия, авторы? Хотя бы какого жанра?
– Помню, - он посмотрел на Настю грустно и серьезно.
– Конечно, помню. Полное собрание Сидни Шелдона.
Хорошее чтение для женщины, которая пытается выстроить свое благополучие, опираясь на собственные силы и интеллект. Одна "Интриганка" чего стоит! Хотя есть еще "Расколотые сны", про раздвоение личности…
Две разные личности, живущие бок о бок в московской двухкомнатной квартирке. Любопытно.
– А кроме Шелдона?
– Журналы. Лена была очень умной женщиной и, кроме того, получила экономическое образование, она регулярно читала "Деньги", "Коммерсантъ", "Эксперт", "Итоги". Привезла с собой целую кучу, а когда мы стали жить вместе - регулярно покупала. Это имеет какое-то значение?
– Не знаю, - Настя пожала плечами.
Глаза ее скользнули по медленно двигающейся за аквариумным стеклом рыбке, и она невольно залюбовалась ленивой грацией, с которой крошечное розовое создание шевелило плавниками.
Внезапно она поняла, что больше не хочет задавать вопросы Егору Витальевичу Сафронову, и не хочет работать ни по этому делу, ни по какому-либо другому, и ей совершенно все равно, будет ли выявлен и разоблачен убийца беременной Елены Сафроновой. Пропал кураж.
Пропал интерес. Раньше в подобной ситуации Настя бывала напряжена, как дикое животное перед прыжком, она смотрела в глаза человеку, в виновности которого была уверена, задавала ему вопросы, а внутри тугим комком мерно пульсировала мысль: "Я все равно найду, на чем тебя зацепить. Ты у меня на крючке, и очень скоро я тебя выдерну из воды. Я знаю, что это сделал ты, и я придумаю, как можно это доказать". А теперь не было ни тугого упругого комка в груди, ни прежних мыслей. Ей стало все равно.
– Может быть, кофе? Или чай?
Она встряхнулась и перевела глаза на собеседника.
Очень хотелось встать, попрощаться и уйти. Настя с трудом преодолела соблазн и перевернула страницу блокнота. У нее еще два вопроса, ответы на которые нужно непременно получить. Впрочем, насчет одного из вопросов она пока еще сомневается, возможно, задавать его не следует, чтобы не спугнуть Сафронова. А вот второй вопрос совершенно безобиден для преступника, но очень важен для оперативника.
– Вы знакомы с родителями Елены?
– спросила она, проигнорировав предложение выпить кофе.
– Нет. А что?
– Почему?
– Отец Лены умер, давно уже, а мать с новым мужем живет в Калифорнии.
– Она и на свадьбу не приезжала?
– Нет.
– А на похороны?
– Тоже нет, я не знал, как с ней связаться.
– Как это?
– удивилась Настя.
– У Елены не было телефонов матери? Они что, не общались?
– Телефон, наверное, был где-то записан, но я не знал, где именно. У матери теперь другая фамилия, но Лена мне ее не называла. Я посмотрел в Лениной записной книжке, но ни "мамы", ни "Щеткиной" там не было.
А на какую другую фамилию смотреть, я представления не имел.
– Но ведь можно было просмотреть все телефоны и найти тот, в котором есть коды США и Калифорнии.
Вряд ли у вашей жены было много знакомых в Штатах, с которыми она перезванивалась. Сделать несколько звонков и найти телефон матери - чего ж проще? Почему вы этого не сделали, Егор Витальевич?
– Я не догадался, - равнодушно произнес он.
– Я был в таком состоянии, что не мог нормально соображать, не то что придумывать такие сложные комбинации. Неужели вы не понимаете?