Соавторы
Шрифт:
Однако Славчиков жестоко заблуждался. Настя Каменская отлично все знала, потому что на следующий же день после злополучного экзамена ей позвонил отчим и, давясь смехом, спросил, что она такого отчебучила на экзамене. Двое из членов комиссии, лично знакомых с Леонидом Петровичем, а также знающих о матримониальном конфликте между некоторыми присутствующими, не преминули сообщить ему детали и поделиться впечатлениями. Так что имена главного своего защитника и главного противника для Насти секретом не были.
Поэтому она страшно удивилась, а потом и возмутилась, когда в воскресенье
– Да ты что, пап, с ума сошел? Он меня чуть на экзамене не завалил, ты же сам мне рассказывал.
– Асечка, ребенок, но я ведь тебе объяснял, почему это произошло. Славчиков ничего не имеет против твоих взглядов, но у него сложные отношения с первым мужем своей жены…
– Первый муж, вторая жена, - с раздражением перебила отчима Настя.
– Эти два козла бабу не поделили, а я оказалась крайней.
– Ребенок, выбирай выражения!
– Ага, ты еще скажи свое сакраментальное: "Ты же девочка". Пап, мне сорок три года, мне через два года на пенсию уходить, я даже на работе уже давно выражений не выбираю, а уж дома - тем паче.
– Это тебе для твоего дружка Короткова сорок три года, а для меня ты была и остаешься ребенком. И не угрожай мне своей пенсией, не на такого напала.
Почему-то слова о том, что она была и остается ребенком, Настю обезоружили, и способность к вырабатыванию праведного гнева резко упала.
– А что ему нужно, твоему профессору?
– вяло поинтересовалась она.
– Я так понял, что ему нужна консультация. Вернее, не ему, а его жене.
– Это из-за которой весь сыр-бор, что ли?
– Ну да, наверное.
– Прелестно, - фыркнула Настя.
– Я из-за ее прекрасных глаз чуть было пару не схватила, а теперь я еще и консультировать ее должна. По какому вопросу?
– Не знаю, ребенок. Честное слово, не знаю. Там какая-то мутная история, в которой она не может разобраться. Просит помочь.
– Мутная, мутная… - пробурчала она.
– Чем она хоть занимается, эта красотка? Из какой области история?
– Она - писатель…
– Так это насчет издательской деятельности?
– радостно перебила отчима Настя.
– К Татьяне пусть обращается, к Тане Образцовой, Танюшка у нас писатель и одновременно милиционер, она ей все расскажет. А я - пас. Я в этом ничего не понимаю.
– Ты меня не дослушала, - голос Леонида Петровича зазвучал недовольно и обиженно.
– У нее нет никаких проблем с издателями, у нее проблема с соавторами.
– Ах, у нее и соавторы есть?
– Ребенок, держи себя в руках. Есть личные переживания, а есть дело.
– Хорошо бы твой профессор об этом вспомнил, когда мою оценку обсуждали. И как у него наглости хватает обращаться ко мне? Он что, думает, что я ничего не знаю?
– Конечно, - рассмеялся Леонид Петрович, - именно так он и думает. Асечка, он очень раскаивается, ему страшно неудобно за то, что он дал волю эмоциям, а в результате пострадала ты. Яковлев мне полчаса об этом говорил по телефону. Славчиков хороший мужик, правда. И если есть возможность ему помочь, то почему надо отказывать? Тем более ты в конце концов получила четверку, а вовсе не двойку.
– Пап, но почему я? Почему именно я должна ему помогать? На мне что, свет клином сошелся? "В Москве оперов не осталось, кончились все?
– Ребенок, не вредничай. Дело в том, что жена Славчикова просила найти не просто оперативника, а женщину. С женщиной ей проще.
"Тогда у нее проблемы не с соавторами, а с любовником", - мысленно заметила Настя.
– И есть еще одно немаловажное обстоятельство, - продолжал между тем отчим.
– Научная милицейская юридическая общественность - это очень узкий круг, и в рамках одной специальности все друг друга знают.
А Владимир Иванович - известный и уважаемый специалист. Тебе нужно писать и защищать диссертацию. Я не призываю тебя с ним дружить, но и ссориться с ним не следует.
– Пап, ты что?
– ошеломленно произнесла Настя.
– Ты меня на что толкаешь? Я буду оказывать услуги его жене, а он за это будет пропихивать мою диссертацию?
Это называется взяточничество.
– Ничего подобного, - возразил тот.
– Славчиков не должностное лицо. Это первое. И он, вернее, его жена собирается оплатить твои услуги, если, конечно, ты эти услуги окажешь. И пропихивать, как ты выражаешься, твою пока еще не написанную диссертацию он никуда не будет, потому что не будет тебе должен. А вот зарубить твои научные начинания ему вполне по силам. Поэтому я и призываю тебя по возможности не ссориться с ним, раз уж так случилось, что он обращается именно к тебе. Короче, ребенок, что мне сказать Яковлеву?
– Пусть даст жене Славчикова мой номер телефона, - обреченно сказала она.
– Куда ж мне теперь деваться. Хоть посмотрю своими глазами, за чью неземную красоту я так страдаю.
Екатерина Сергеевна Славчикова приехала к Насте домой в тот же день ближе к вечеру. Не так, совсем не так представляла себе Настя женщину, из-за которой поссорились два уважаемых профессора. Она ожидала увидеть длинноногую красотку с густыми кудрями до лопаток, с огромными, ярко подведенными глазами, модно одетую и с нескрываемыми амбициями автора бестселлеров. Екатерина же Сергеевна оказалась полной дамой Настиного примерно возраста, с невыразительным, каким-то смазанным лицом, плохо прокрашенными волосами, одетая, на Настин взгляд, совершенно нелепо. Но у нее были умные глаза, хорошая улыбка и сдержанная манера говорить. Одним словом, Насте она понравилась с первых же минут.
– Ничего, если мы на кухне поговорим?
– спросила Настя извиняющимся тоном.
– В комнате муж работает.
– Конечно, конечно, - торопливо ответила Славчикова.
Они уселись на кухне, Настя предложила чай или кофе, Катерина попросила кофе.
– Анастасия Павловна, мой муж… - начала было Славчикова, но Настя перебила ее:
– Просто Настя. И не нужно извиняться за вашего мужа, я все понимаю. Вы ведь хотели мне сказать, что он корит себя и ему ужасно неудобно, правда?