Собирай и властвуй
Шрифт:
Желания у Рагнара с Озриком хоть отбавляй, хватило бы на десяток, и вот внутри, в святая святых. Кабина двухъярусная: на нижнем место водителя и самоходный механизм, верх занимает боевой отсек. На нижнем ярусе узко, не развернёшься, в боевом просторно, несмотря на пару кресел, спинка к спинке, несмотря на блок элариевых накопителей, несмотря на раму орудия с большой вогнутой кнопкой, поверх которой предохранительная скоба. Бруски элария источают синий свет, самоцвет, вставленный в основание рамы, этот свет вбирает, переливается. Таким внутреннее пространство "мамонта" Рагнару и запоминается - льдисто-синим.
Ну, всё, готово: до транспортной платформы "мамонт"
[Кристалл памяти]
Только подумай, брат, наш Союз они называют "союзом тюрем"! Как же тогда назвать их Царство, построенное по принципу муравейника, где саламандры - царицы, а люди - рабочие особи? "Царство рабов", не иначе. Причём рабов, что рады быть рабами. Нет, змеиного в змеепоклонниках всё же больше, чем человеческого, и крови мы с ними разной.
[2]
Начались необычные сны ещё на "ките", про себя Рагнар назвал их познавательными. То становился свидетелем какого-нибудь исторического события, чаще всего сражения, то вёл разговоры с кем-нибудь великим из прошлого. Кто сны насылает, догадаться было легко, но спросить прямо Рагнар не решался.
– Тебе ничего странного не снится?
– поинтересовался у Озрика, припомнив, что отметил их Оберон при первой же встрече, отрядив в помощь Азиру и Криспину.
– Да нет, - отвечал тот задумчиво, - Бриджайну всё время во сне вижу, свою любимую. А тебя что, кошмары мучают?
– Да есть немного...
Выходило, Рагнар один такой, выходило, выделяется, потому о снах больше ни с кем не заговаривал. С господином же боевым магом держал себя так, словно получил особое задание, распространяться о котором ни в коем случае нельзя.
И вот они на суше, вереница "черепах" ползёт по Прямому пути на юг, сны всё ярче, всё чаще. В одном из них происходит неожиданное: Рагнар как бы проваливается в сон Оберона. Как получилось - ни малейшего понимания, но знает, так оно и есть. В своём сновидении господин боевой маг рыбачит - в руках простая удочка из камнестали, на голове широкополая соломенная шляпа, в зубах травинка. Над зеленоватой гладью реки вьются стрекозы, звенят слепни, жарко.
– А вы интересный экземпляр, - говорит Оберон, выплюнув травинку, - всё же прорвались.
– Никак не хотел, господин боевой маг, - потрясённый, Рагнар становится по стойке смирно.
– Магический потенциал у вас большой, но, к сожалению, даже не дремлет - крепко спит, - продолжает Оберон, не отрывая взгляда от реки.
– Мне его, что называется, не расшевелить, но у войны может получиться. Потому вы и здесь, не так ли?
– Здесь я из-за брата, - говорит Рагнар, - и отца. И ещё легионов северян, чьи жизни забрали проклятые змеепоклонники!
– Хорошие слова, - соглашается господин боевой маг, - правильные. Собственно, исходов у этого противостояния только два: либо мы истребим всех змеепоклонников, либо они истребят всех нас.
– Мы не можем проиграть, - говорит Рагнар с жаром, - тогда проиграл бы мир!
– Слова истинного патриота, - Оберон обозначает улыбку уголком рта.
– Так что с эфирным обучением, истинный патриот, желаете продолжить, или остановимся?
Речь о познавательных снах, понимает Рагнар, потому отвечает без заминки:
– Хотел бы продолжить, господин боевой маг!
– Приятно слышать, - Оберон поводит удочкой и, резко дёрнув,
– Как раз хотел вам показать Великую высадку, в Эфире отпечаталась очень хорошо. Но это не сегодня, как понимаете, на сегодня хватит.
Из зеленоватой вода реки становится ярко-зелёной, изумрудной, высокая волна сбивает Рагнара с ног, выталкивает из мира снов.
– Невероятно, - шепчет он, проснувшись, - невероятно...
Великая высадка, которую Оберон показывает спустя несколько дней, похожа на такую же волну, только не зелёную, а стальную, и это легионеры. Боевые корабли Союза на траверзе, бьют баллисты, заряженные волшебным деревом, под их прикрытием к побережью мчатся сонмы "ласточек", они же пятиместные боевые шлюпки. В стане южан суматоха: колья баллист опрокидывают огромных, как мамонты, златожуков, переворачиваются закреплённые на их спинах чаны, выплеснувшееся варево обращает твердь лавой. Впрочем, большей частью содержимое чанов отправляется куда и замышлялось - в воду, по морской глади расходятся волны пламени. Маги змеепоклонников призывают смерч, тот гонит вал огня к армаде северян. Лица выкрикивающих заклинания южан разделены боевой раскраской на две части: левая сторона выкрашена в чёрный, правая - в серебристый цвет. Символ Салмы, Салмы Двуликой.
– Вот так они и останавливали нас всегда, - Рагнар слышит голос Оберона, но самого его не видит, лишь серый призрак, - буквально вышибали.
Взбираясь по бортам "ласточек", пламя перекидывается на легионеров, плавит и доспех, и плоть. Они же, несмотря ни на что, прорываются, спрыгивают на каменистую насыпь побережья, группируются в десятки. На легионеров бросаются южане-пехотинцы с кольями из копьероста, со щитами из большелиста, в остальном же почти голые. Северяне расправляются с ними играючи, да только сила юга не в этой пёстрой ораве, а в боевых животных. Гигантские богомолы разят хитиновыми косами, таких же размеров пауки плюются то молниями, то паутиной, о златожуках и говорить не стоит, те просто давят.
– Вышибли бы и в тот раз, сбросили в Стальное море, - продолжает Оберон, - если бы на помощь нам не пришли драконы.
Историю Северного Маналита Рагнар знает как свои пять пальцев, но одно дело прочесть в учебнике, другое - увидеть своими глазами. Вот Имплос, легат легиона Золотые Клинки, почти полностью истреблённого - из пяти тысяч уцелеет десяток, как установят хронисты потом - собирает вокруг себя последних выживших, бросает в отчаянную, безумную атаку. Вот маги южан поднимают каменные шипы, не щадя ни своих, ни чужих, а потом, а потом...
– Почему я их не вижу?
– спрашивает Рагнар, раздосадованный и удивлённый.
– Драконы умеют убирать свой след из Эфира, - говорит Оберон, - как умеют окружать своё жилище неприступными барьерами, не допуская за них никого постороннего. Всё это - их волшебство, их способ взаимодействия с Ихором, что нами, магами, сводится к одному фундаментальному понятию - мана.
Рагнар не видит драконов, но видит действие их "волшебства": южан будто сметает. Имплос, прозванный впоследствии Драконорождённым, закрепляется на берегу - так у Союза появляется первый форпост. Поддерживаемые драконами, легионы следуют дальше на юг, вплоть до реки Ломы, где происходит генеральное сражение того эпизода войны - Битва близ урочища Бру. Змеепоклонникам удаётся остановить продвижение легионов, но и сами они истощены до предела, идти дальше на север уже не в силах. По руслу Ломы несколько дней бежит не вода, бежит кровь, по берегам возвышаются курганы тел. В той крови рождается новое государство - Северный Маналит.