Соблазненная принцем
Шрифт:
А они были все еще живы. И скоро свергнут Жан-Пьера.
— Зачем было вообще возвращаться в отель? — спросил Жан-Пьер.
— Чтобы принять участие в погоне за мерзавцами, которые испортили бал, и полюбоваться на то, как с ними расправятся. — Игнорируя тот факт, что никакие мятежники так и не были пойманы, Рауль добавил: — Я не могу дождаться, когда они будут висеть, как фрукты на деревьях Морикадии.
Потом он подождал, чтобы увидеть, достаточно ли хорошо и часто он изображал дружелюбного игрока и коннозаводчика, чтобы одурачить Жан-Пьера своим простодушным
Жан-Пьер подошел к Раулю и, ткнув в его сторону кнутом, сказал:
— Я наблюдаю за вами.
Рауль отклонился назад, сделав вид, что встревожился.
— Означает ли это, что вы не хотите сегодня охотиться со мной?
Чтобы отвлечь внимание Жан-Пьера, Данел, наклонившись вперед, сказал:
— Я как раз выслеживаю дикого кабана для особого случая.
Жан-Пьер щелкнул кнутом.
Данел отскочил назад с проворством, которого Жан-Пьер от него не ожидал, потому что кнут попусту просвистел в воздухе.
— Прошу вас, милорд, не бейте меня, — взмолился Данел.
Рауль постучал по голове Данела костяшками пальцев.
— Я сам тебя изобью. Дурак! — сказал он и снова повернулся к Жан-Пьеру: — Вы знаете этих морикадийцев. Если дать им хоть немного поблажки, они попытаются этим воспользоваться.
Жан-Пьер огляделся вокруг.
Большинство членов семьи Рауля незаметно разошлись, прихватив с собой детей. Те, кто остался, замерли на месте с округлившимися от испуга глазами.
Они не изображали испуг, а были по-настоящему в ужасе. И не без причины. Судя по всему, Жан-Пьеру доставлял удовольствие вид съежившихся от страха людей.
— Кажется, я так испугал вашего повара, что он сбежал. И извините за вашего дворецкого. Он не хотел говорить мне то, что мне хотелось узнать, — сказал он, махнув рукой в сторону алькова.
Рауль замер.
Подав знак своей охране, Жан-Пьер увел их с собой. Едва они успели выйти за порог, как Рауль бросился к письменному столу.
Томпсона нигде не было.
И тут Рауль увидел, как из-под высокого шкафчика сочится кровь, которая уже расплылась на деревянном полу ярко-красным пятном. Он рывкам распахнул дверцу.
Томпсон упал ему на руки. Кровь текла из порезов на щеке, шее и руках. Его собственный галстук был использован в качестве гарроты для удушения, в результате чего на шее остались страшные кровоподтеки.
— Извините, сэр, — задыхаясь, произнес он, — я не хотел кричать. Это недостойно мужчины.
Рауль поднял его.
Томпсон снова вскрикнул и застонал, закусив губу.
— Извините, сэр. Ребра… сломаны. Я даже не знал, что это так больно.
А Рауль знал. Рауль помнил, какие мучения причинял каждый вздох. По возможности осторожно он уложил Томпсона на стол.
Айзба Хавьера встала по одну сторону от него, Хейда — по другую. Виктория же убежала. И Рауль ее не винил. У него самого сердце разрывалось при виде Томпсона. Томпсон не был воином. Он был дворецким. За что Жан-Пьер подверг его пыткам? Он мучил Томпсона просто так. Ради удовольствия.
— Сэр, — произнес Томпсон едва слышным голосом, — сэр, я ему не сказал.
— Я это знаю, — ответил
— Я хотел сказать ему. Об оружии в подземелье. О подготовке и ваших планах. Но я все думал о вас. О том, как ваш отец бил вас, когда вы были мальчиком. И о том, как я бил вас по его приказу. И я подумал, что если вы, маленький мальчик, смогли вынести это, то и я смогу.
Томпсон попытался улыбнуться. Передние зубы у него были выбиты.
Чтобы обезобразить его лицо, Жан-Пьер воспользовался рукояткой пистолета.
Вернулась Виктория. Она принесла кувшин и бинты, положив все это рядом с Айзбой Хавьерой.
— Чем я могу помочь? — спросила она.
— Приготовьте лауданум, — сказала Хейда. — У него вывихнуты обе руки. Придется вправлять их на место.
Виктория снова исчезла, но на этот раз Рауль знал, что она не убегает. Она не боялась ужасов, с которыми пришлось столкнуться. Она отнесется к ним с присущим ей мужеством.
— Идем, — сказал Данел, положив руку на плечо Рауля. — Здесь мы ничем не сможем помочь.
Рауль подошел вместе с Данелом к окну и посмотрел вниз на своих людей, собравшихся во внутреннем дворе, которые разговаривали, яростно жестикулируя.
— Скоро ли мы сможем подготовить эту революцию совместными усилиями?
Глава 43
Прошло пять дней после начала учений.
В замке было тихо. Воины Рауля и Данела ушли на учения: они работали вместе, ели вместе, сражались вместе.
Детей увели поглубже в лес, чтобы они не оказались на линии огня. Амайя умоляла разрешить ей отправиться с ними, чтобы готовить им еду.
Если не считать Томпсона, прикованного к постели, и нескольких слуг, Виктория и Хейда остались в замке одни. Но они не сидели без дела: чистили шкафы, перетряхивали постели в спальнях, подрубали шторы, чинили гобелены, то есть делали все, что угодно, лишь бы не думать о революции, битвах, увечьях и смертях, которые происходят там, за стенами замка, пока они сидят здесь в полной безопасности.
Безопасность Виктории гарантировал также тот факт, что она была англичанкой, никогда не обучавшейся искусству ведения боевых действий.
Хейда была в безопасности, потому что ее тело было изуродовано де Гиньярами и она не могла сражаться.
Обе они себя не помнили от ужаса. Они знали единственный способ не думать о грядущих событиях — делать уборку и занимались этим.
В ясную погоду они выбивали ковры и гобелены, так что не оставалось ни пылинки, и мыли окна уксусом, разбавленным водой. Когда было сыро, они чистили комнаты на верхних этажах, в которых, как подозревала Виктория, уборка не делалась в течение нескольких поколений. В тот день, когда за окном моросил дождь, и все было серым, они забрались на чердак в поисках чего-нибудь такого, что можно было бы повесить на стену, чтобы избавиться от ощущения гулкой пустоты на верхней галерее. Они просмотрели скатки старых ковров и сложенные старые шторы.