Соблазнённый

Кент Рина

— Возьми свои фантазии и умножь их, потому что он разрушает их во всех отношениях.

— Проклятье. Черт, — ее рот открывается.

Сэм зовет ее, и она снова ругается.

— Мне все еще нужны все грязные подробности.

Я толкаю ее, смеясь.

— Иди или Сэм натравит на тебя берсерка (прим. переводчика — викинг, с ранних лет, посвятивших себя служению Одину — верховному скандинавскому божеству).

— Подробности потом, — она бросает на меня строгий взгляд, прежде чем выйти за дверь.

Я качаю головой. Я ни

за что не расскажу ей. Моя история с Домиником — только наша. Я чувствую себя такой защищенной, когда делюсь этим. Нэнси должна потерять свой интерес к Доминику, потому что он мой.

Странно. Я никогда не считала его своим, а теперь считаю. Будь я проклята, если подпущу к нему любую другую женщину.

Звонит мой телефон. Мама.

— Bonjour, ma belle (с фр. Доброе утро, моя красавица), — говорит она своим медовым тоном. Слышен шум волн, разбивающихся о берег. Должно быть, она рядом с утесом. Нам всегда нравилось там гулять.

— Bonjour, Maman (с фр. Доброе утро, мама). Как дела?

— Ты не моя красавица, раз сбежала.

Я закатываю глаза.

— Это только на лето.

Я не знаю, говорю ли это, чтобы напомнить себе или ей. Внезапно я не хочу, чтобы лето заканчивалось. На мой взгляд, оно прошло слишком быстро.

— Et je suis toujours ta belle, Maman (с фр. И я все еще твоя красавица, мама).

— Ты всегда получаешь то, что хочешь, не так ли?

— Не все. Папа все еще сердится? — мой тон осторожен. Он отказывается отвечать на мои звонки.

— Он одумается. Он слишком балует тебя и никогда не думал, что ты от него сбежишь.

— Я не убегаю. У меня каникулы.

— Он так не считает. — Пауза. — Ты же знаешь, что мы лишь сделали то, что должны были, чтобы защитить тебя, верно? Твой отец — военный, он слишком быстро становится подозрительным. У него пессимистичный взгляд на мир.

Я вздыхаю, прислонившись к полкам.

— Я это понимаю. Я воспитывалась в тени вас обоих, но мне нужно выйти из нее. — Я не чувствовала себя по-настоящему живой, пока не попала сюда — и не встретила Доминика.

— Я понимаю, но твоему отцу нужно еще немного времени, ma belle (с фр. Моя красавица). — В ее голосе звучит улыбка. — Итак, все ли хорошо в Лондоне?

— Absolument. T'inquiete (с фр. Абсолютно. Расслабься).

Мама — моя лучшая подруга всю жизнь. Не было ничего, о чем бы я ей не рассказала. Включая всю эту драму с Пьером.

Я раздумывала над тем, чтобы рассказать ей о Доминике, но моя логическая сторона воспротивилась этому. Доминик старше меня на десять лет, и хотя я не вижу этой разницы в возрасте, мама могла бы, а от папы она ничего не скрывает. Он будет здесь через три часа, чтобы забрать меня обратно. Хуже того, папа научил меня читать людей, и он разбирается в этом лучше меня. Если он хоть раз поговорит с Домиником, то поймет его натуру.

Стоит ли говорить, что все пойдет наперекосяк.

— Я рада за тебя, моя Камилла, —

теплый голос маман наполняет меня спокойствием. — Не говори отцу, что я с тобой разговариваю. Он думает, что мы оба тебя наказываем.

Я улыбаюсь, когда Уильям, мой коллега, машет мне рукой от двери.

— Послушай, мама. Мне нужно идти. Я поговорю с тобой позже.

— Prends soin, ma belle. Bisous (с фр. Береги себя, моя красавица. Целую).

— Bisous. Bisous (с фр. Целую. Целую).

Как только я повесила трубку, Уилл вошел внутрь. Он старше меня на год или примерно так. У него золотистые светлые волосы, квадратная линия челюсти и мечтательные голубые глаза. Нет нужды говорить, что именно благодаря ему у нас много посетителей-подростков. Они с Нэнси научили меня всему, когда я только пришла.

— Что случилось? — улыбаюсь я.

— Самир попросил меня помочь с коробками. — Он пинает одну, как будто обиделся. — Он говорит, что я привлекаю слишком много внимания. А я не привлекаю!

— Конечно привлекаешь, — я подталкиваю его в бок. — Сэм консервативен, так что делай всё, что хочешь, но за его спиной.

Он поднимает коробки и пихает их в совершенно неприличной манере.

— Думаю, он был не против, пока я не начал флиртовать с его дочерью.

Я смеюсь.

— О, mon Dieu (с фр. О мой Бог). У тебя хватило смелости сделать это?

Он ухмыляется в манере золотого мальчика.

— Она милашка.

— Ух ты. Я удивлена, что он не уволил тебя.

— Я тоже. — Его брови сошлись. — Думаешь, уволит, если узнает, что я с ней целовался?

Я задыхаюсь.

— Ты не делал этого!

— Вроде как делал.

Я похлопываю его по плечу в знак шуточного соболезнования.

— Было приятно знать тебя, Уилл. Я буду плакать на твоих похоронах.

— Не сглазь, — ворчит он. — Мне снятся кошмары о том, как Сэм бежит за мной с гребаным топором!

Мы оба смеемся так сильно, что у меня болит живот, и я сгибаюсь.

Появляется тень Сэма. Уилл подавляет мой смех, зажав мне рот рукой. Его плечи все еще трясутся от смеха, и я изо всех сил стараюсь молчать, но у меня не получается. Я представляю, как Самир бежит за Уиллом с топором, как в фильмах ужасов.

Уилл, должно быть, представляет себе нечто подобное, потому что продолжает фыркать, пытаясь подавить смех.

— Кажется, он ушел. — Он поворачивается, чтобы посмотреть на дверь, и мы оба замираем.

Доминик.

Он стоит у входа, как мрачный жнец.

Bordel (с фр. черт возьми).

Глава 17

Широкие плечи Доминика не позволяют свету проникать внутрь кладовой. Он также мешает мне вдыхать воздух.