Собрание сочинений в 10 томах. Том 6. Сны фараона
Шрифт:
— Так вы будете в Мехико? — оживилась Долорес, пропустив мимо ушей комплимент.
— Если вы соскучились по родным местам, мы могли бы слетать вместе. Ратмиру, думаю, будет небезынтересно побывать на раскопках. Верно, Тим? — Джонсон, казалось, рассуждал вслух, обкатывая внезапно осенившую его идею. — Синьора навестит родовую гасиенду в Тустла Гутьересе, а мы тем временем малость подкормим донорской кровью комаров на реке Ящерицы.
— Не дождавшись моего согласия, вы уже спешите избавиться от меня, — закинув ногу на ногу, Долорес раскрыла черепаховую
Борцова обрадовала непринужденная прямота Альбы. Всякий раз, когда она меняла туалеты, ее необыкновенно пластичное лицо приобретало совершенно новые, волнующие черты.
— Обожаю импровизацию, — он поспешил подыграть Джонсону. — После ваших рассказов, Долорес, я сплю и вижу эту ступенчатую пирамиду в первозданном лесу. Почему бы не съездить, коли выдалась такая возможность?
Она бросила на него быстрый взгляд, затем подняла глаза к потолку, о чем-то раздумывая, и, словно бы вскользь, уронила:
— До ступеней еще далеко. Боюсь, вы будете разочарованы, увидев уродливый холм.
— Я повидал много древних холмов, и они были прекрасны. Разочарование мне не грозит… Напротив.
Джонсон с интересом следил за развитием диалога. Не в речах, но в тембре голоса, блеске глаз раскрывалось невысказанное. Оно соединяло магнитные полюса физически ощутимым напряжением силовых линий. Он догадывался, что не только Альба, но и Борцов, чье наивное легковерие уживалось с холодной проницательностью, не принимают разыгранный спектакль всерьез. Им вполне хватает друг друга, чтобы плыть по течению, нимало не заботясь об истинных мотивах «импровизации». Оставшись вдвоем, они могли натворить глупостей, и, наверное, не стоило им мешать. Но как бы не складывалась ситуация, лучше держать ее под контролем. Чему быть, того не миновать, а препятствия только ускоряют процессы.
«Пусть так и будет», — решил Джонсон, сознавая, что выиграл, и не испытывая торжества.
— Когда я должна дать ответ? — спросила Долорес.
— Чем раньше, тем лучше. Я вылетаю завтра утром.
— С вашего позволения, я сделаю несколько звонков, — она защелкнула пудреницу, бросила ее в сумочку и встала из-за стола.
— Es la m^as bonita, — пробормотал Джонсон.
— Si, — обрадованно кивнул Борцов и, медленно выстраивая слова, виновато добавил: — El espanol es una lengua dificil.
— Gallardo, — похвалил Джонсон. — El aleman es un idioma m^as dificil.
— Probablemente.
— El ruso es el idioma m^as dificil, — улыбнулся Джонсон, — de los tr`es — и заговорил по-русски. — Вы делаете успехи, Тим. За считанные дни не только выправили свой английский, но и заговорили на языке Сервантеса. Берете уроки у Долорес?
— Разве что на суггестологическом уровне.
— Думаю, это нам пригодится в работе… Кстати, пришел вид на жительство. Отныне вы вольны выезжать куда угодно, а также возвращаться в Соединенные Штаты без всяких виз.
— Спасибо. Значит я полечу в Мексику на законных основаниях?
— Мексика —
— К чему это вы, Пит?
— Боюсь, что после пирамид Юкатана нас ожидают Елисейские поля и стеклянная пирамида Лувра. Хочу произвести разведку боем.
— Что-нибудь прояснилось? — потемнев лицом, спросил Ратмир.
— Algina cosa, — Джонсон многозначительно поднял палец. — Кое-что… В связи с этим у меня предложение, Тим. Я не так прост, как хочу иногда казаться, и очень редко говорю зря.
— Я заметил.
— Так вот, в предвидении возможных осложнений почему бы вам не заручиться документами на другое имя?
— То есть как? — Ратмир едва не выронил недопитую чашку.
— Очень просто. Выберете фамилию на свой вкус, а мы оформим это дело надлежащим образом.
— Исключается, — отрезал Борцов. — Нелегальщина не по моей части.
— Вы кто: писатель или читатель? — насмешливо прищурился Джонсон. — Можно подумать, что вас вскормил детективный ширпотреб, изготовленный по рецептам Лубянки. И за кого вы меня принимаете? Все совершенно легально. В США существует специальный институт маршальской службы. На него, в частности, возлагается охрана — понимаете? — охрана людей: свидетелей на крупных процессах, жертв преследования и так далее.
— И кто я, по-вашему: свидетель или жертва?
— Да минет нас чаша сия. Я не позволю сделать из вас жертву, но меры предосторожности не повредят. Имейте в виду, что ни CIA, ни полиция по закону не имеют выхода на маршальскую службу. Контакт осуществляется только через министерство юстиции, которое и принимает решение. Все, что касается охраняемого лица, включая новое место жительства, не подлежит разглашению. Какая же тут «нелегальщина», если заботу о вас берет правительство?
— Не по мне подобные игры, — поежился Ратмир. — Я верю вам, Пит, но, право, не по мне…
— Нет, так нет, но это по меньшей мере глупо. Вы создаете нам множество лишних хлопот. Франция — не США. В Париже ваши чекисты всегда чувствовали себя много вольготнее. Вам ли не знать? Целесообразно подстраховаться, если вы по-прежнему хотите поехать.
— Значит вы все-таки установили, кто скрывается под вывеской «World Trade»?
— Я бы сказал, если бы установил, не дожидаясь вопросов. Кое-какой материал, тем не менее, удалось подсобрать. Не на все сто процентов, но со значительной долей вероятности, можно предположить, что нас будут шантажировать.
— Да что с меня взять?! — вскричал Борцов. — Миллион, который я не заработал? Милости просим, пожалуйста.
— Не вы им нужны, Тим, а я, вернее — «Эпсилон». С вас, и верно, что взять? Миллион для них — мелочь. Не знаю, до какого момента они будут, так сказать, держать вас на длинном поводке: «Звоните, спрашивайте, сообщайте, где вас найти». Улавливаете? Затем потребуют информацию: «Скажите то-то и то-то, узнайте о том-то, а мы предоставим сведения о Беренике Ефремовне». Поняли?