Собрание сочинений в 10 томах. Том 7
Шрифт:
Позади нее стояли воины, вооруженные копьями и мечами, а по бокам и впереди трона расположился двор в количестве ста человек или около того, считая ее фрейлин, двумя группами стоявших справа и слева от трона. Все придворные были пышно разодеты согласно своему положению.
Здесь были все военачальники во главе с Джошуа, в напоминавших доспехи ранних крестоносцев кольчугах, судьи в черных одеяниях и священники в великолепном облачении, крупные помещики, от внешнего вида которых у меня в памяти остались только их высокие сапоги, и много представителей различного рода профессий и ремесел.
Короче говоря, здесь
Однако, несмотря на внешнюю веселость и пышность, зрелище было жалкое — пустой пережиток церемоний некогда могущественного народа. Огромная зала, в которой происходило это заседание, была на три четверти пуста.
Под звуки музыки мы торжественно прошли по зале и, выйдя на открытую площадку перед троном, поклонились Дочери Царей по-европейски, тогда как сопровождавшие нас воины по восточному обычаю распростерлись перед ней ниц. Нам подали кресла, протрубила труба, и из соседнего покоя появился прежний наш проводник Шадрах, закованный в тяжелые цепи и, по-видимому, страшно испуганный.
Я не стану подробно описывать последовавшего за этим судилища. Оно продолжалось много времени, и нам троим пришлось давать показания о ссоре между нашим спутником — профессором и Шадрахом из-за Фараона и многого другого. Окончательно погубили Шадраха показания его товарищей-проводников, которых, вероятно, пытали, пока они не сказали всю правду.
Один за другим они поклялись, что Шадрах заранее решил бросить Хиггса. Многие из них прибавляли, что Шадрах изменнически сносился с фенгами, которых он предупредил о нашем прибытии тем, что зажег сухие камыши, и даже говорил, что устроил все таким образом, чтобы нас захватили, в то время как все абати вместе с верблюдами, нагруженными винтовками и нашим добром, которое они хотели украсть, благополучно пройдут мимо фенгов.
Шадрах упорно отрицал все это, особенно что он столкнул язычника Хиггса с его дромадера, как утверждали свидетели, и пересел на него сам, когда его собственный верблюд повредил себе ногу.
Как бы то ни было, ложь мало помогла ему, и, посоветовавшись недолго с Дочерью Царей, один из судей объявил приговор, согласно которому Шадрах подлежал смертной казни как предатель. Все его имущество конфисковывалось в казну, а его жена, дети и домашние должны были стать общественными рабами, то есть мужчины должны были служить в войске, а женщины — там, куда их назначат.
Многих из числа тех, которые вместе с Шадрахом предали нас, тоже лишили имущества и приговорили служить в солдатах — местное наказание, к тому же одно из самых тяжких.
Тут среди осужденных и их друзей и родственников поднялся плач, которым и закончился этот замечательный суд. Я вкратце рассказал о нем, потому что он проливает кое-какой свет на общественную жизнь абати. Хорошенькая страна, в которой преступников не сажают в тюрьму, а отдают в солдаты и где ни в чем не повинные женщины оказываются вдруг рабынями судей или их добрых друзей!
Когда приговор был объявлен и Шадраха, молившего о пощаде и пытавшегося обнять наши ноги, увели, все собравшиеся, чтобы присутствовать на суде и увидеть нас, чужестранцев-язычников, разошлись. Членов Малого Совета Македы (назовем его так) вызвали по именам
Наступило молчание, и, зная заранее, как мне себя вести, я приблизился и положил перстень Царицы Савской на подушку, которую держал один из придворных Македы.
Он подал перстень правительнице абати.
— Дочь Царей, — сказал я, — прими обратно этот древний знак твоего доверия ко мне. Знай, что с его помощью я убедил предпринять путешествие моего брата, которого взяли в плен фенги, — ученейшего человека во всем, что касается старины, — ас ним вместе и капитана Орма — он стоит перед тобой — и его подчиненного, воина.
Она взяла кольцо в руки, осмотрела его и показала нескольким священнослужителям, подтвердившим его подлинность.
— Хотя я и отдала его с сомнением и страхом, священный перстень сослужил мне хорошую службу, — произнесла она, — и я благодарю тебя, врач Адамс, за то, что ты в целости вернул его моему народу и мне.
Потом она снова надела кольцо на палец, с которого сняла его, отдавая много месяцев назад мне.
Первая часть церемонии закончилась.
Теперь один из придворных крикнул:
— Вальда Нагаста говорит!
И все повторили за ним:
— Вальда Нагаста говорит! — и замолчали.
Обращаясь к нам, Македа заговорила своим нежным и приятным голосом.
— Чужестранцы с Запада, — начала она, — выслушайте меня. Вам известны наши отношения с фенгами: они окружают нас и мечтают истребить или превратить в рабов. Я взываю к вашей помощи, чтобы уничтожить священного идола фенгов. По древнему прорицанию, говорят они, если их идол будет разрушен, фенги покинут эту страну.
— Прости меня, о Дочь Царей, — прервал ее Орм, — но ты, верно, забыла, что не так давно Барунг, султан фенгов, заявил, что даже в этом случае его народ останется здесь, чтобы отомстить за своего бога, Хармака, и что из всех абати он оставит в живых только тебя одну.
Когда он произнес эти зловещие слова, все присутствующие в страхе зашептались, но Македа лишь пожала плечами.
— Я только передала вам древнее пророчество, — возразила она. — Если этот злой дух Хармак погибнет, фенги, я думаю, последуют за ним. Иначе зачем бы они стали приносить жертвы богу землетрясения, который почитается ими как злой бог, чьего прихода надо страшиться? И когда около пяти столетий назад землетрясение разрушило часть потайного подземного города в горах, который я вскоре покажу вам, зачем бежали они из Мура и поселились на равнине, чтобы, по их словам, защитить своего бога?
— Не знаю, — ответил Оливер. — Если бы здесь был наш брат, которого фенги взяли в плен, он, быть может, сказал бы нам это, потому что профессор Хиггс многое знает о верованиях идолопоклоннических диких народов.
— Увы, о сын Орма, — с грустью промолвила Македа, — по вине предателя, которого мы только что осудили на смерть, его нет с нами. Но, быть может, даже и он не смог бы объяснить нам все это. Во всяком случае, в это прорицание фенги верят уже много лет, и поэтому мы, абати, хотим разрушить идола, в жертву которому были принесены столькие из нас, будучи отданы на растерзание священным львам. Теперь я спрашиваю вас, — и она наклонилась к Орму, — сделаете вы это для меня?