Собрание сочинений в 2-х томах. Том 2
Шрифт:
Ох, о-ох, косточки все переломал. Вот тебе блинки твои. Ништо, еще не то будет. (Встает потихоньку.)
Ведь он, дитятко, за меня вступился.
Совершенная ты дура. Да что с тобою говорить! (Ушел.)
ДЕЙСТВИЕ II
Ну, брат Митька, как же я батьку-то цапнул ажио как пласт на пол растянулся.
Да за что так, барин?
Как же не так: матку обидел, ажно она заплакала.
Ну так за дело ж.
Да и матке-то досталось на кисель — ажио взвыла голосом.
Так ты, сударь, обоих отбезделавал? Ладно, барин! Смирнее будут. Однако что вам за то от них было?
Я не дождался, ушел и с тех пор их не видал. Да чему ж быть? Неужли-то меня бить будут?
Да ведь не поклонятся — чистехонько таки высекут и плакать не велят.
Никак не боюсь того. Я с обоими справлюсь, — посмотри-тка, какая у меня сила. (Берет за ворот Митьку и повертывает.) Потянись-ка со мной на палки.
Извольте. Да неужли-то вы меня перетянете? Изволь, сударь.
Эх, барин, на какие забавы ты время тратишь, а о книге, сударь, не помышляешь. Извольте-ка батюшке-то показаться. Разбил, сударь, стариков так, что с места не встают. Хорошее ли дело? И день-деньской вы их не видите. Да и в нашем быту то непростительно.
А ты что за учитель пришел? Когда батьке я не спустил, то тебе и подавно. (Подымает палку, Федул отходит, Иванушка в него палку бросает.)
Хорошенько его, сударь, эдакого указчика! Как он смеет с вами говорить. Дай ему, сударь, знать, что и ты такой же господин, что и старый-то хрен.
Выслушайте, сударь, моих простых речей и не замайте меня, покудова их не окончаю.
Ну, говори — я тебя ничем не трону.
Извольте ж выслать этого плута и обманщика. Мне при нем нельзя говорить.
Поди на час от меня.
Я вижу, барин, что он на меня вам наговаривать будет. (Уходит.)
Вы
Нет, не буду, право.
И прикажете смело говорить?
Ивaнушка
Говори, что хочешь.
Ну, сударь. Я хочу у вас спросить, имеете ли вы намерение в службу вступить?
Как же без того; а другое дело, и сам не знаю, как батька хочет.
Так я вам доношу, что то необходимо должно быть и того государь требует; однако вы мало изволите о том помышлять, а по летам вашим уже и время прошло. Ох, сударь, слезы не дают мне говорить. (Плачет.) Что нам, сударь, делать? Вы теперь в таких летах, что моложе вас уже офицерами, а вы и в службу еще не вступили, да и надежды нет иметь хорошие ранги.
Да почему же так?
Простите ль моей усердной грубости, если что скажу?
Я уж тебе сказал, что все говори, что хочешь.
Милостивый государь! Не от хотения язык мой мелет, а от жалости, видев, что вы себя к погибели готовите.
Как к погибели?
Да как же, сударь, не так? Рассудите милостиво: выучили ль вы грамоте и знаете ль писать? Ведь, сударь, уж бороду бреете. Господина Добромыслова сын, сказывают, уже и иностранными языками говорит и давно уже офицер.
А что тебе до того нужды?
Ежели бы нужды не было, то я и не плакал бы. Ведь и нам весело, когда господа хороши да умны. Послушайте моего глупого совету и пойдите к батюшке, и попросите у него прощения, да начните учиться поскорее, чтоб вам со временем не плакать было.
Небось никогда не заплачу. (Хочет идти.)
Ну, барин, увидишь и меня вспомянешь. А куда изволишь идти, не к батюшке ли?
Вот тебе. (И с тем уходит.)
Как горох к стене не льнет, так-то ему слова. Вот какая честь отцу. Да ништо, зачем волю давал. Правда пословица говорится, что ученье свет, а неученье тьма. (Уходит.)