Я ждал властительницу грозную.Дрожало лунное пятно —В глухую ночь, такую звездную.Ударил стон в мое окно.Тогда, разбив бокал единственный,Где жаждал губ моих заман,Ушел я тихо и таинственноВ ночной туман.И ночь моя, играя блесткамиЗажженных кем-то огоньков,Мне шла навстречу перекресткамиПод звон серебряных подков.И я, вселенский и ненужный,Печаль и радость поборов,Спокойно шел во тьме и стужеК огням неведомых костров.
14. «Вот пуст мой дом. Цвети, мой посох…»
Вот пуст мой дом. Цвети, мой посох.Убогий вечер так угрюм…Приют и мир вам, божьи росы.Вам — душу сладкую мою.Варган и тупь мирокружений,Напрасный бой любых подков…Но в час глухих изнеможенийСпасет полынь моих стихов.
II
15. Снег в Париже
Тихо падает снегНа шляпы, трамваи, крыши.Тихо падает снег.Все — глуше, белее, тише…Черти ли чинят погром —Порют божьи перины?Ангел ли стелет ковромОброны райских кринов?Или дыхание рек,Мое и других животныхИ впрямь обратил Он в снег,Нежный, простой, бесплотный?..Ах, не преть бы сейчасВ этом тумане Парижа,Где тускл человечий глаз,Где сердце носят, как грыжу.Но открыть глаза — и статьВ огромном белом поле,Где белая ширь — благодать,Где страшная белая воля.Чтоб не видеть, не знать, не гадать.И когда раскалит скулы,Не ждать огонька, что как татьМигнул бы из снежных разгулов.Чтоб горел я, Божья свеча,Один — в степном урагане.Чтобы тужился, бился, звучал,Как струна, в ураганном органе.Стоять, закрыв глаза,И белую слушать негу…Знать: нельзя назад.Обрастать тоской и снегом…И став святее детей,И простив Ему всю обиду,Слушать, слушать метель,Стыть, как забытый идол.
16. «В скучном дождливом мреяньи…»
В скучном дождливом мреяньи,Свистом осенним гоним,Теряю без сожаленияПрошлые — бедные — дни.Лишь вспомню, как в теплой шали тыГуляла со мной до зари.На зеркале скользких асфальтовТвердо стоят фонари.Хорошо фонарям — они знают:Что, куда, зачем.Каждый вечер их зажигаетФонарщик с огнем на плече.А мой Нерадивый Фонарщик,Зачем Ты меня возжег?Поставил распахнутым настежьНа ветру четырех дорог?Поставил меня в тумане,Где смутен мне собственный след.Обрек — из недр молчаньяИсторгать только блуд и бред.Вот дал мне руки и ногиИ сердцу велел бить.Но где же легли дороги,По которым ноге ходить?По пустынным шляемся улицамЯ и брат мой — беспутный ветр.За трубой неуклюже сутулитсяГородской оголтелый рассвет.Стоим перед вечной вечностьюЭтот страшный мир — и я.Не спастись мне даже беспечностьюОт дыры небытия.
17. У Сены
Свинцовый вечер, тоска и одиночество.Хриплый ветер и фонари моста.Вонючий кто-то без имени, без отчества…Пустое небо — сырая пустота.А рядом — люди, безносые, безглазые,Он мнет ей груди за двадцать-тридцать су.Лоснится жадностью лицо его чумазое.Она покорствует за небольшой посул.Вот автобус придет из грохов Сен-Мишеля,И задымит всклокоченный туман,И ток всплеснет в своей гранитной щели,И, вздрогнувши, качнется Нотр-Дам…И лишь фонарь, упрямый и бесстрастный,И не мигнет зрачком зелено-красным.Домой, к стихам! Мой вечер не стихи ль?Ра — хиль!..
Когда распахнет воротаТвердый фабричный гудок,Смиренен, прост и кроток,Иду я в мой дом.И, как Понтий, умыв руки,Сбросив мир с моего плеча,Я вхожу в бесподобные муки,В мой высокий торжественный час.Вот для этого малого часаЯ столетья живу ослом,Пью чай и ем мясо,Разговариваю обо всем.Вот для этого долгого часаОбману я земной обман,Чтобы скорбь недородов и засухПокрывал моих глаз туман.Чтобы ждать — глухой и незрячий —Отдаленную весть о том.Чтобы буквой на веки означитьМою скуку и мой восторг.
20. Покорность
Лежу под Тобою, Господи,И так мне отраден груз.Смотри: неустанно покорствую —Тружусь, молюсь, боюсь.Принимаю земные работы —Принимаю пищу и труд.Каждый день выхожу на заботыИ волнуюсь, спешу, ору.Никакими пудами земными,Превосходный Отец мой, не взвеситьОдно Твое Имя,А Ты на мне весь.Хожу, богомольный скиталец,С тяжелым Тобой на спине,А один Твой, Боже мой, палецРаздавит сто вселенных.Ни о чем Тебя не спрашиваю.Каждый день ухожу на завод.Терпеливо ношу-изнашиваюМои дни, идеалы, живот.
21. «Молчу в тишине…»
Молчу в тишине,Как скупой считает деньги.Слышу — вкрадчивый снегЗасыпает лодки и веники.Белый ветер, зноби.Хлопья веселой злобы!Все, что я знал и любил,Лежит, как пятак,Под сугробом.Так —В снежный четверг —ЯОтвергиУгробил.Я бы все обожал,Как ржет коренастая лошадь.Но полыхает пожар,И в тумане лежит межа,И во тьме, — Где смех, Где грех, Где дышит орех, —НожаОстрей и опаснейНапраснаяОщупь.Стою у моста.Так пророк носил скрижали.Стоит тишина у рта.Ждет, чтоб губы сжались.
22. Апофеоз
Молчать.Замкнуть непристойные губы.На язык неподобный и грубыйКаленая ляжет печать.В тишине,Небывалой,Огромной,Глушительной,Почтительно восстанут уши.Слушать.Господи, видишь:СтоюМал,Нем,Прост.Аз есмьПоследний пес.Аз есмьПоследняя гнида,Сосущая Твое вымя…Молчать.Растопить в молчании душу.Слушать.И вотВ тишинеМнеВесть:Есть.И вотВ тишинеМнеПеснь:Есть.И вотВ тишинеМнеЗнак:Так.Светом тихим озарило —Вешним духом закадило —Горним счастьем осенило.Рей,Грей,Благодатное.ЖгиЗгиНеобъятные.Даждь благодатьВсем, Господи,Всем, мой Боже: — Чьи души в копоти, — На людей непохожим, — Странным-перехожим, — Всем харям и рожам Твоего улова.Господи!Не дышу.Не стою.Не смею —В небесном ропоте,В райском топоте,Синеет —Реет —Слово.Неизъяснимое.Бесподобное.Неповторное.
Вторая книга стихов
Обложка «Второй книги стихов» Д. Кнута с дарственной надписью Е. Циринской (Киршнер)
I
23. «Я не умру. И разве может быть…»
Я не умру. И разве может быть,Чтоб — без меня — в ликующем пространствеЗемля чертила огненную нитьБессмысленного, радостного странствия.Не может быть, чтоб — без меня — земля,Катясь в мирах, цвела и отцветала,Чтоб без меня шумели тополя,Чтоб снег кружился, а меня — не стало!Не может быть. Я утверждаю: нет.Я буду жить, тугой, упрямолобый,И в страшный час, в опустошенном сне,Я оттолкну руками крышку гроба.Я оттолкну и крикну: не хочу!Мне надо этой радости незрячей!Мне с милою гулять — плечом к плечу!Мне надо солнце словом обозначить!..Нет, в душный ящик вам не уложитьОтвергнувшего тлен, судьбу и сроки.Я жить хочу, и буду жить и жить,И в пустоте копить пустые строки.