Собрание сочинений в трех томах (Том 2, Повести)
Шрифт:
Алеша в отчаянии оглянулся кругом. Одного он увидел сразу - кролик жевал травку у садовой изгороди и пошевеливал длинными ушами. Он был очень доволен, что может побегать в вечерней прохладе по росистой траве. Алеша подкрался к нему и, с размаху упав на землю, схватил кролика, запер в клетку и побежал в сад:
– Ребята, еще три кролика бегают! Ловить надо!
– Ай, они все наши яблоньки погрызут!
– завопили девочки.
– Они все яблоньки попортят!
И со всех сторон посыпались на Алешу упреки:
– Вечно
– Кроликовод тоже!
– Только их кормит да гладит, а углядеть не может!..
Кролики шмыгали по саду то тут, то там. Ребята гонялись за ними, кричали и еще больше пугали их. Не обошлось без несчастья: неуклюжий Андрей Колосков упал и сломал яблоньку Катеньки Киргизовой. Катенька старалась поставить сломанную верхушку, но верхушка падала, и Катенька громко плакала:
– Мою самую дорогую, пепиновую-шафрановую, сломали!
Двух кроликов поймали, а третьего нигде не могли найти. Алеша ходил по саду, заглядывал под каждый кустик и у всех спрашивал:
– Тут не пробегал? Не видели?
– А я знаю, где кролик сидит, - тихонько сказала Чечек Мае Вилисовой.
– Где?
– живо спросила Мая.
Чечек кивнула на куст боярышника:
– Там притаился.
– Что же ты молчишь?
– удивилась Мая и тотчас закричала: - Алешка, сюда! Он здесь притаился!
Куст окружили, и Алеша схватил кролика.
– Теперь все, - сказал он.
– Уж попались, так теперь из моих рук не вырвутся!
Ребята вокруг засмеялись:
– Да сколько раз в твои руки попадались, а то и дело по улице бегают!..
Вечер темнел. Небо гасло за спиной Чейнеш-Кая. Ребята медленно, не торопясь пошли из сада, очень усталые и очень веселые. Все было посажено, все было полито - пусть приживается!
– Этот день для нас очень большой, - сказал на прощание Анатолий Яковлевич.
– Мы заложили сад, первый сад в нашей округе! Давайте запомним это число - двадцать седьмое апреля!
– И пусть это будет наш юннатский праздник, - подхватила Марфа Петровна, - праздник сада! И в будущем мы каждый год будем праздновать этот день!
– И не учиться?
– крикнул Семушка из шестого класса, известный ленивец.
Все засмеялись.
– А Семушке только бы не учиться!
– Нет, учиться все-таки будем, Семушка, - с улыбкой ответил Анатолий Яковлевич, - но будем в этот день делать юннатские доклады, будем отмечать наши юннатские успехи и производить новые посадки... Постепенно и в колхозе сад заложим, и у каждого двора яблонь насажаем, и в полях лесозащитные полосы вырастим... Да, столько еще у нас с вами работы и радостей, ребята, что и жизни нашей, пожалуй, не хватит!
Чечек побежала к Евдокии Ивановне, понесла бадеечку. Желтый Кобас попрыгал вокруг нее, похватал за платье, но Чечек только отмахнулась от него:
– Ну тебя, Кобас! Не лезь ко мне, а то стукну!
– Входи, входи, Чечек!
– ласково встретила ее Евдокия Ивановна, принимая бадейку.
– Сейчас свет зажгу. Наших-то мужиков еще дома нету.
Чечек молча уселась на лавке.
– Ты что невеселая, или устала?
– спросила Евдокия Ивановна.
Она щелкнула выключателем, и мягкий свет озарил ее розовое улыбчивое лицо и светло-русые колечки волос, вьющихся около ушей.
– Я не устала, я же не устала!
– ответила Чечек.
– И Кенскин думает, что я устала! И еще думает, что я злюсь. А конечно, злюсь, когда обманывают!
– У Чечек задрожал голос, и она сердито насупилась.
– Э, вот как? Обманывают?
– удивилась Евдокия Ивановна.
– А кто же это обманывает тебя, Чечек?
– Все, все! И Анатолий Яковлич и Кенскин!
– И Константин? Ну подожди, мы ему сейчас зададим жару, пускай только придет!
– А я уже пришел, - отозвался Костя из кухни. Он вошел в горницу и чуть-чуть удивленно посмотрел на Чечек.
– А за что же это мне жару, однако?
– За что!
– крикнула Чечек.
– А за то, чтобы не обманывал!
– Чтобы не обманывал?..
– Ну да! А как будто не знает! Притворяются все! Сказали - яблоньки будем сажать, а сами...
Чечек вдруг громко заплакала, облокотившись на стол и закрыв лицо ладонями. Костя поглядел на Чечек, поглядел на мать - и снова на Чечек:
– Ну, что же? Сказали - будем сажать яблоньки, так и посадили!..
– А, посадили! А какие же это яблоньки? Ты думаешь, я не знаю, какие яблоньки бывают. Яблоньки все в белых цветах и в розовых - все в цветах. Я же думала: полная машина белых цветов, а это какие-то прутики. На них даже листьев и то нету! Думаешь, если я из тайги приехала, то и не знаю ничего? А я вот знаю!
Костя усмехнулся:
– Вот так, покричи еще. А я пока пойду руки вымою.
– И он пошел в сени к рукомойнику.
Мать засмеялась.
– Ох, Чечек!
– сказала она со смехом.
– Ох, бедняжка! Да кто же тебе сказал, что яблоньки сразу цветут?
– Все говорили! И девочки наши говорили, что у яблонек розовые и белые цветы. Да я и на картинке видела... А они - вон какие!
– Да у этих тоже будут цветы - не сразу же! Ведь эти прутики еще не яблоньки, они еще яблоневые детки!
Чечек посмотрела на нее мокрыми черными глазами:
– А тогда почем они знают, что это яблоньки? А может, это осины какие-нибудь?
– Так ведь их же у Лисавенко из яблочного зернышка выращивали. А из яблочного зернышка осина вырастет разве?
Евдокия Ивановна рассмеялась, Чечек улыбнулась тоже. А когда Костя, умывшись, вошел в горницу, она соскочила с лавки ему навстречу.
– Кенскин, - сказала она, глядя ему прямо в глаза, - ты скажи только говори правду!
– ты мне скажи: а наши яблоньки все-таки будут цвести белыми цветами? Ну когда-нибудь будут?