Собрание сочинений в трех томах (Том 2, Повести)
Шрифт:
– Вот, дали! Сам Матвей Петрович дал!
– закричал он.
– А конюх начал ругаться, говорит: "Тут три пары вожжей выйдет". А мы говорим: "А кто старше - конюх или председатель? Нам же сам председатель Матвей Петрович велел!.."
– Давай, давай сюда!
– обрадовалась Марфа Петровна, принимая лен. Девочки, добывайте щипцы, сейчас парики будем завивать!.. А ты, Алеша, иди отсюда, беги в зал, там ребятам помоги - они декорации делают.
Вскоре явились Чечек и Катя Киргизова. Зазвенела проволока, с грохотом вкатились ржавые обручи с разбитой кадки.
Первая надела платье с кринолином Мая, и все девочки закричали от восторга:
– Ой, красиво! Придворная дама! Как на картинке - аккурат, аккурат так!
– А мне? А мне?
– спрашивала Чечек, теребя Марфу Петровну.
– А мне тоже такое платье будет? И с голыми руками? И прическа будет?
– Все будет!
– отвечала Марфа Петровна.
– Ты у нас самая первая дама будешь. Только побыстрее иголкой шевели!
Потом встал еще один вопрос: как одеть мальчиков? Этот вопрос обсуждали всем миром. Позвали ребят, стали вспоминать, у кого из них какие пиджаки есть, какие курточки...
– А шляпы?
– У нашего конюха шляпа есть, только обвислая...
– Ничего! Треуголку сделаем: поля загнем, белые оборки пришьем...
– У Григория Трофимыча есть шляпа!
– Не даст. Она у него новая.
– Даст! Он с ребятами сцену делает. Даст!
– А кафтан Петру?
– Может, отцов пиджак?
– Не выйдет. Надо, чтобы кафтан длинный был. А Косте отцов пиджак почти впору будет. Вот дылда вырос!
Бегали по деревне, выпрашивали пиджаки, курточки. Манжина одели очень хорошо: черная плисовая жакетка Костиной матери выглядела на нем как отличный кафтан, только рукава подогнули, а белое жабо из марли казалось настоящим кружевом.
– Смотрите, какой Манжин красивый! Смотрите! Только надо его сажей чуть-чуть подмазать - он же арап!
– Не надо! А то скажут, что он ходил трубы чистить.
– Ну, тогда коричневой краской. А какой же арап, если белый?
– Ну, это-то хорошо! А вот Петру, Петру что надевать?.. Вот вырос ты, Кандыков, - ни во что не обрядишь!.. Ты вспомни: может, у вас какой дедушкин армяк завалялся?
– Армяк? Это царю-то? Ему мундир нужен!
– Стойте! Я знаю, где мундир взять, - сказал Ваня Петухов.
– У Карповых. У дяди Павла Карпова мундирчик есть - новенький, офицерский!
– Кандыков, ступай проси!
– сказала Марфа Петровна.
– Я... боюсь. Как-то неудобно.
– С Петуховым идите. Что тут неудобного? Раз нужно!
...Дядя Павел Карпов только что вернулся с пашни и садился обедать.
– Мой мундир?
– удивился он.
– Ну, не знаю...
– Что такое "не знаю"!
– вмешалась его жена Степанида.
– Вот еще что вздумали! Дай им новенький мундир!
– Да ведь мы аккуратно будем, - возражал Ваня, - мы его и не помнем даже! Все будет в порядке.
–
– отмахнулась тетка Степанида.
– Что хотите говорите, а мундир не дам! Ишь ты, что вздумали - новенький мундир им на баловство дать! Разорвут, пятен насажают...
– Да тетя Степанида, ну мы тебе даем слово!..
– Никакого вашего слова мне не нужно! Куда мне его, ваше слово-то?
Костя, красный от конфуза, потянул Петухова за рукав:
– Пойдем. Раз не дают, значит, нельзя. Хватит тебе!..
– и вышел из избы.
Ваня Петухов попытался еще уверить тетку Степаниду, что мундир им просто необходим, но ничто не помогало. И Ваня ни с чем последовал за Костей...
– Эх вы, простофили!
– сказала Марфа Петровна.
– Не сумели человека убедить! Федя Шумилин, ступай ты. Ты у нас побойчее. И кто-нибудь из девочек... Лида Королькова, беги!
Но и эти посланцы вернулись ни с чем - тетка Степанида их и слушать не стала.
– Придется самой идти, - вздохнула Марфа Петровна.
– Вот ведь народ несознательный! Хоть бы подумали: ну, а в чем же царю Петру прийти на ассамблею? "Новенький"! Так ведь царю и нужен новенький!.. Лида, садись на мое место. Вот тебе иголка. А я пойду.
Марфа Петровна стряхнула с себя нитки и обрезки, повязалась получше своим белым платком и пошла.
Тетка Степанида даже ахнула, когда узнала, что и Марфа Петровна пришла за тем же самым - за самым лучшим Павловым мундиром, который хранился у нее в сундуке, пересыпанный нафталином.
– Да что это вы, однако, Марфа Петровна!
– сказала она возмущенно. То ребят посылаете, то сами... Что это вы так чужим добром распоряжаетесь?
– Ничего твоему добру не сделается, - ответила Марфа Петровна. Ребятам не веришь - мне поверь: вернем в целости! Ну что же ты за человек - не можешь нас выручить! Ведь спектакль-то и ты придешь смотреть.
– Да могу и не смотреть, важность какая!
– Ну, как хочешь, - сказала Марфа Петровна, - а я от тебя не отступлюсь.
От Карповых она прошла прямо в правление. Председатель колхоза Матвей Петрович, суровый сероглазый человек, внимательно выслушал Марфу Петровну. И хотя он торопился в поле, все-таки завернул с ней вместе к Карповым.
Павел Карпов, увидев в окно председателя, смутился:
– Гляди, Матвей Петрович с учительницей идет!.. Дай ты уж ей этот мундир! Ну что ты над ним трясешься?
– Ох, батюшки!
– засуетилась тетка Степанида.
– Прямо разбой какой-то!
– Ну что это вы какой народ чудной!
– сказал, входя, Матвей Петрович.
– Уж если Марфа Петровна ручается, неужели вам этого мало? Вы ей детей своих доверяете - не боитесь, а мундир доверить не можете!
– Да мне не жалко, пусть возьмут!
– сказал Павел.
– Это вот Степанида... И что она в этот мундир вцепилась!
Степанида сдалась. Она взяла ключ из шкафа и с ворчанием пошла отпирать сундук. И тут же, на глазах председателя, отряхивая от нафталина новый, с красными кантами мундир, отдала его Марфе Петровне: