Собрание сочинений в трех томах (Том 2, Повести)

Воронкова Любовь Федоровна

– Кенскин, иди сюда! Иди скорее! Бежи!

Тут же кто-то поправил ее:

– "Бежи"! Эх, ты, а еще в шестой класс перешла!

Произошел быстрый спор:

– Да, "бежи", потому что - "бежать".

– Нет, "беги", потому что - "бегать".

– Ну и пусть "бегать"! Вот еще!
– И Чечек снова закричала: - Кенскин, бегай сюда!

Костя подошел, немножко удивленный:

– Что случилось?
– и сразу посмотрел на Чечек: опять что-нибудь натворила?

Чечек поняла его взгляд и, мешая со смехом звонкие слова, зачастила:

– Нет, нет, Кенскин, я ничего! А ты у нас Петр Великий

будешь! А Манжин будет арап! А Мая будет невеста! А я буду на пиру танцевать!

Костя растерялся:

– Я - Петр Великий? Манжин - арап?..

Все рассмеялись.

– Сядь, Кандыков, - улыбаясь, сказала Марфа Петровна.
– Мы тебе сейчас все расскажем.

Оказалось, что драмкружок, перед тем как ученики уйдут из школы на лето, решил поставить прощальный спектакль. Но задумали ставить пьесу и снова вспомнили, что пьес-то у них нет. Старые, заигранные ставить не хотелось. Решили что-нибудь инсценировать. Так, на Новый год они ставили спектакль по книге Гайдара "Тимур и его команда". В марте разыграли сказку про бабку и деда: как бабка поехала в поле пахать, а старик взялся за домашние дела. Этот спектакль был такой веселый, что смех в зале ни на минуту не умолкал. Неизвестно, как сами артисты терпели, не смеялись. Но что же поставить теперь?

– Скоро Пушкинские дни, - сказала Марфа Петровна.
– Может, что-нибудь у Пушкина взять?

Два вечера просидели за Пушкиным: читали вслух стихи, просматривали повести, сказки...

– Вот как нравится мне "Арап Петра Великого"!
– сказала Настенька. Я сегодня ночью прочитала. И прямо так нравится!

– А давайте возьмемся за "Арапа"!
– предложила Марфа Петровна.
– Петр Великий, ассамблеи, бояре...

Воображение вспыхнуло. Заговорили наперебой: что можно изобразить, как изобразить, кто кого будет играть. В тот же вечер сели писать пьесу. Оказалось, что сделать это нелегко: нужно разбить текст на действия, нужно переложить его на диалоги и монологи... Но труда не жалели - и через неделю пьеса была готова. Может, она получилась не так уж складно - но что за беда! Зато какие интересные слова можно было произносить со сцены и какие необыкновенные костюмы можно было придумать!..

Но когда взялись разучивать роли, Таня Чубукова испугалась:

– Что это мы! Что мы задумали! Да у нас же ничего нет: ни декораций, ни костюмов - ничего... И причесок нет! А откуда мы кринолины возьмем? Ведь тогда кринолины носили.

– Э, не беда!
– возразила Марфа Петровна. Она в своем воображении уже видела этот спектакль, он уже пленил ее, в ее уме уже звучали раздумчивые реплики Ибрагима, и твердый голос Петра, и неясные речи плачущей невесты.
– Не беда! Сейчас ничего нет, а возьмемся да все сделаем - вот и все будет! Ну, посмотрим: что нам для декораций нужно? Так... Столы. Кресла... Можно на стулья подушки положить да накрыть чем-нибудь - вот и кресла! Кто возьмется?

– Ну, это просто!
– отозвалась Ольга Наева.
– Это хоть и я могу.

– Ладно, ты делай кресла. Теперь люстру надо. Люстру обязательно! Ну, кто сделает люстру?

Все молчали, поглядывая друг на друга.

– Ну, кто же?

– А мы же не знаем, какая бывает люстра...
– робко сказала Мая.

– Ну что такое "не знаем"? Не знаете, так узнаете. Раз охотников нет, то сделай это ты, Настенька.

Настенька слабо замахала рукой, словно отгоняя пчелу:

– Нет, нет, Марфа Петровна, я не сумею. Я даже не знаю, как и взяться! Ведь я никогда ни одной люстры даже не видела!

Но Марфа Петровна не слушала:

– Сделаешь, сделаешь. Отыщи картинку да посмотри, если не видела.

Настенька, совсем растерянная, побежала в библиотеку. Она надеялась, что хоть в какой-нибудь книге найдет картинку с люстрой.

С этого вечера в домике Марфы Петровны словно улей гудел. Марфа Петровна привезла из Элекманара большой кусок марли. Девочки кроили эту марлю, красили, крахмалили, шили бальные платья для ассамблеи. Белые, розовые и голубые, воздушные, словно облака, куски материи пышно лежали на столах, топорщились на лавках, развевались среди комнаты - примеривались, притачивались. Наряжали невесту. Мая стояла среди комнаты, поеживаясь голыми плечами. Девочки из старших классов - Ольга Наева и Таня Чубукова улаживали на ней белый лиф.

– Сборок побольше, сборок побольше!
– говорила Марфа Петровна.
– А вокруг шеи надо еще воланчик сделать. А вот сюда - цветок... Надюша, дай цветок покрасивее!

Надюша, румяная, чернокосая, сидела у окошка, словно Весна, окруженная легким ворохом красных и белых цветов. Цветы возникали у нее в руках очень легко и быстро - густые розы, зубчатые гвоздики, пушистые астры. Красные и белые цветы, потому что у Надюши была только красная и белая бумага. Маленькие острые обрезки пестрели у нее под ногами.

– Розу, - спросила Надюша, - или астру?

Марфа Петровна приложила к жестким оборочкам красную розу, потом белую розу, потом красную гвоздику... Мая не смела шевелиться, но изо всех сил косилась в зеркальце, висевшее на стене: как это будет?

– Нет, нет!
– сказала Марфа Петровна.
– Красные цветы невесте грубо!

– Если бы розовые...
– прошептала Эркелей.

– А что, нужны розовые?
– подхватила Лида Королькова.
– Давайте сюда, краска осталась!

– Цветы, цветы! А вот что с юбкой делать?
– вдруг закричала Ольга Наева, которая прилаживала на Мае юбку.
– Ведь она падает, виснет! Ну что это, разве это придворная дама стоит! Просто сосулька какая-то!

– Кринолины надо.

– Вот то-то и дело, что кринолины! А из чего?

– Я знаю из чего! В сарае старая бочка валяется - можно обручи снять.

– Может, лучше из проволоки сделать?

– А где проволока?

– В колхозе у кладовщика попросим! Что ему, жалко?

– Чечек, бежим за проволокой!
– крикнула Катя Киргизова.

– Бежим!

На пороге девочки столкнулись с Настенькой. Она была совсем расстроена.

– Марфа Петровна, нигде люстры нет. Ну что делать? А где есть, так нарисовано мелко - не разберешь ничего!

– А ты поищи, придумай, - ответила Марфа Петровна.

– Я не знаю!..

– Что это такое: "Не знаю"!
– сказала Марфа Петровна.
– Кто это тебя учил отступать? Добиваться надо, а не отступать! У Анатолия Яковлевича была?.. Нет? К нему сходи. К математику сходи. К Анне Михайловне...

Настенька ушла снова.

Вскоре прибежали Нюша Саруева и Алеша Репейников. Они принесли целую охапку мятого льна.

– Алешка, уходи!
– взвизгнула Мая.

Но Алеша не слышал.